Быстро подойдя к одной из машин, Грубер подергал ручку — ничего, машина оказалась заперта. Зато со второй его ждал успех — машина открылась, а в замке зажигания обнаружились ключи.
— Все страньше и страньше, — Грубер перетаскал канистры и засунул их в машину, после чего запрыгнул за руль и повернул ключ в замке. Двигатель завелся не сразу, понадобилось три попытки, прежде чем он затарахтел. Но Груберу было не нужно, чтобы он работал как часы. Ему нужно было, чтобы машина доехала до гаража, в котором он оставил Снегиря с Радисткой.
Заправить их джип, закинуть канистры в багажник и валить из этого странного места с той скоростью, на которую джип был способен, — вот об этом Грубер думал, когда выруливал к воротам, ведущим на улицу. Как он и ожидал, ворота начали открываться при его приближении. На улице начало смеркаться, и фонари, стоящие вдоль дорог принялись по очереди зажигаться, освещая пространство вокруг себя неярким, приятным светом. Точнее, начали зажигаться те фонари, которые не пострадали во время пальбы, произошедшей здесь когда-то.
Выехав с площади, Грубер быстро поехал к гаражу. Он вжимал и вжимал газ в пол, стараясь избавиться от не дающего ему покоя ощущения, что за ним кто-то наблюдает.
Глава 23
Грубер остановил машину в квартале от гаража, в котором оставил Снегиря с Радисткой. На улице было уже темно, и Грубер не видел, что происходит вокруг. К тому же в этой части города целых фонарей не осталось совсем, а небо как назло снова затянуло тучами, так что с выключенными фарами видимость упала практически до нуля.
Блуждать по темным улицам, пробираясь к цели на ощупь, так же как подъезжать к гаражу на машине, освещая себе дорогу фарами, Груберу не хотелось. И в том и в другом случае он мог привести за собой зараженных, привлеченных или бессмысленными блужданиями, или шумом двигателя и светом. Пока он сюда ехал, то немного успокоился и принялся рассуждать более рационально. Тот ужас, который охватил его в музее постепенно проходил, и Грубер вылез из машины, чтобы найти приличный ночлег, а уж утром добираться до гаража.
Он остановился именно в этом месте далеко не случайно. Прямо перед ним возвышалась громада многоэтажного здания, которое в темноте ночи выглядело как еще более темное пятно. Грубер положил одну руку на рукоять пугио, чувствуя его успокаивающую прохладу. Буквально на ощупь он взобрался на низкое, — всего три ступени, — крыльцо и потянул на себя дверь подъезда. Внутри было темно и сухо. Самое главное, Грубер не почувствовал запахов: ни запаха разложения, ни того отвратительного запаха, который всегда сопровождал бомжей, а в Улье зараженных, которым дела не было до какой-то там гигиены, им бы только пожрать побольше.
Все это заставило Грубера немного взбодриться, и он зажег небольшой фонарик, который нашел в бардачке той машины, на которой сюда приехал.
Тонкий луч света выхватывал отдельные детали, но Груберу этого оказалось достаточно, чтобы определить, что это был за дом. На первом этаже располагался просторный холл: кадки с высохшими цветами, место портье, какие-то ячейки за столом, скорее всего этакие почтовые ящики, и лифт... который, разумеется, не работал. Найти пожарную лестницу оказалось довольно проблематично, но Грубер справился с этой задачей.
На каждом последующем этаже располагалась всего одна квартира. Возиться с замками не хотелось, да и Грубер не был профессиональным вором, так что имел все возможности провозиться с замком до утра, если бы ему пришла в голову мысль все же заняться взломом. Поэтому он решил сначала убедиться в том, что все квартиры заперты. Удача улыбнулась ему на четвертом этаже. Дверь в квартиру оказалась открыта, и входил в квартиру Грубер, направив перед собой автомат, и зажав фонарик в зубах.
Пол был застелен материалом, внешне напоминающим очень светлый мрамор. Луч света из фонарика выхватил полосу, тянувшуюся по полу, и показавшуюся Груберу черной. Присев на корточки, он дотронулся до этой полосы. Вместо холода мрамора, рука наткнулась на теплую, бархатистую поверхность.
— Что это за материал? — едва слышно прошептал Грубер и поднес пальцы к носу. Этот чуть сладковатый запах он узнал сразу, как только нос его уловил. — Кровь. Первое доказательство того, что здесь вообще что-то произошло.
Грубер поднялся, и уже хотел было пойти дальше, как вдруг почувствовал прикосновение железа к своему затылку.
— Тихо, парень, опусти свою пушку, — раздался скрипучий голос над ухом. Грубер преувеличено аккуратно опустил на пол автомат, держа его за ремень, а затем резко выплюнул изо рта фонарик и присел, одновременно с этим разворачиваясь и хватая неизвестного, держащего его на мушке, за ноги.
Явно не ожидавший такой прыти от, казалось бы обезвреженного противника, напавший не сумел среагировать и завалился на спину, ударившись о пол головой. Грубер оттолкнул себе за спину оружие, которое совсем недавно было приставлено к его голове и, выхватив пугио, прижал его к горлу лежащего перед ним мужчины. Второй рукой, нашарив на полу фонарик, Грубер подтянул его поближе, прежде чем сумел поднять.
— Да не свети мне в глаза, — раздраженно пробурчал мужчина, но даже не сделал попытки закрыться от слепящего его света.
Грубер проигнорировал просьбу, продолжая рассматривать напавшего на него. Мужчина был средних лет, на вид ему было около сорока, но сказать наверняка Грубер не мог, потому что попавшие на Стикс иммунные, если им посчастливилось выжить, очень скоро начинали выглядеть моложе своего биологического возраста. Темные короткие волосы, широкие скулы, чуть раскосые темные глаза, узкий подбородок — все это указывало на то, что мужчина принадлежит к монголоидной расе. Он щурился, пытаясь отвернуться от слепящего его луча света, насколько это ему позволяло сделать прижатое к горлу лезвие кинжала.
— Ты кто такой? — задал свой первый вопрос Грубер. — И почему ты на меня напал?
— Чинк, и ты мог бы не давить так сильно, — Грубер только сейчас увидел, что по шее Чинка текут тонкие струйки крови. Пугио оказался невероятно острым, что было совсем нехарактерно для такого старого оружия. Хотя, откуда ему знать, как именно в этом кластере развивалась история?
— С чего бы мне тебя жалеть, Чинк? — Грубер тем не менее немного ослабил нажим на кинжал, чтобы не прирезать ненароком этого мужика.
— Слушай, я — рейдер, ты — рейдер, нам нечего делить.
— Вообще-то, это ты на меня напал, — Грубер решил напомнить Чинку, как тот оказался на полу с кинжалом у глотки.
— Ну, извини. Просто этот кластер — это жуть какая-то. Я эту хату подломил, потому что она посредине дома, а тут ты нарисовался, хрен сотрешь. Знаешь, как я перепугался поначалу?
— И чего же ты так перепугался?
— Не знаю, — Чинк поморщился. — Но здесь правда жутко. Даже днем, а про ночь вообще молчу. Так и ждешь, что призраки из стен начнут вылезать.
— Призраки? — Грубер с удивлением посмотрел на Чинка. Он больше всего боялся нарваться на элитника, с дрожью вспоминая, как тот единственный, видимый им, влиял на его мозги.
— А что? Я с детства привидений боюсь, до жути просто. К зомбакам уже привык, шутка ли, шесть лет уже по границе да по краю Пекла лазаю, а вот призраков до сих пор боюсь. Как представлю, что Улей еще и эту пакость может на честных иммунных наслать, так хоть штаны меняй.
— А что ты здесь делаешь, Чинк? Раз ты уже рекордсмен по шатанью в Пекле, то не можешь не знать, про это место, — Грубер нахмурился и слегка увеличил нажим.
— Эй, че творишь? — но вырываться Чинк не пытался, понимал, что стоит ему шевельнуться и кинжал просто вскроет ему глотку. — Я вокруг этого кластера постоянно брожу. Он быстро перезагружается. По идее к завтрашнему вечеру снова начнет. И, можешь мне не верить, но это правда, здесь всегда так. Впечатление, словно война была, не детская при чем. Но я уже пятый раз сюда после кисляка захожу, и ни разу трупов не видел. И зомбаки этот кластер по широкой дуге обходят. И чем дольше здесь находишься, тем страшнее становится. Жуть нереальная, но ничем не подкрепленная. Только кровища кое-где, как здесь на полу.