Я даже не стал выискивать глазами своего телохранителя, а просто помчался в ту сторону, откуда услышал призыв. Спустя два десятка ярдов я увидел стоящего на углу Джеффри, одетого в костюм зажиточного горожанина. Он махнул мне рукой и тут же завернул за угол. Я еще только успел достичь угла, как меня настиг Игнат. Джеффри, насколько позволяла ему хромота, ускорил шаг и вскоре свернул за следующий угол. В этот самый момент мы его нагнали. Тот огляделся по сторонам, а затем повернулся к Игнасио и неожиданно сказал: - Постой на углу. Посмотри, нет ли за нами погони.
На свой удивленный взгляд я тут же получил ответ: - Мы уже пришли.
Только я хотел спросить, куда мы пришли, как телохранитель сделал несколько шагов и постучался в неприметную дверь. Она была похожа на черный ход харчевни, через который доставляют дрова и съестные припасы. Джеффри снова постучал, а затем через определенный промежуток времени в пробарабанил пальцами по двери в третий раз.
Секунду спустя дверь распахнулась, но на пороге никто не показался. По жесту телохранителя мы вбежали в дом. Джеффри зашел последним, после чего запер за собой дверь. В помещении было темно. Пахло мышами, прогорклым жиром и кислым вином. Я стоял, не зная куда идти, пока телохранитель не потащил меня куда-то за рукав. Сделав несколько шагов в полной темноте, я услышал легкий скрип открываемой двери.
- Осторожно. Сейчас будут ступеньки, - прошептал мне на ухо Джеффри.
Ведя рукой по стене и осторожно нащупывая ногами ступени, я спустился в подвал, затем встал у стены, не зная, куда идти дальше. Мимо меня протиснулся Джеффри. По последующим звукам я определил, что тот разжигает огонь. Сначала пламя свечи осветило его фигуру, потом он развернулся, и я смог разглядеть нависший прямо над головой потолок и брошенные на пол матрасы, набитые соломой.
- Еда и вино, здесь в углу, - и он показал в темноту у себя за спиной. - Сейчас мне надо идти, Томас. Подготовить другое, более надежное, место.
- А это?
- Это временное. Здесь время от времени бандиты прячут награбленное, а иногда сами пережидают трудные времена. Это место известно многим, пусть даже только преступникам. Пройдет неделя, поверь мне, я найду способ выбраться из города, Томас.
- Спасибо тебе, старина.
Застоявшийся запах кожи, пота, железа и человеческих экскрементов, витавшие в этом полуподвале - тайнике неожиданно мне напомнили камеру пыток. Меня тут же передернуло, как только я вспомнил о ней. Пытка показала мне, насколько бесправен человек, не наделенный силой и властью, а также насколько тонок и ничтожен волосок, на котором висит человеческая жизнь. Хотя я знал все это и раньше, зато теперь это было выжжено клеймом на моей шкуре. Взгляд невольно упал на мою левую кисть, хотя обычно я старался избегать смотреть на багрово-красную корку, которая покрывала мою кисть. Каждый раз, когда я смотрел на ожог, во мне начинал шевелиться зверь. Он был уже не тот, которого я мог удержать на короткой привязи, теперь он все больше походил на дикого и свирепого хищника, готового рвать горло каждому, кто встает у него на пути. Было, похоже, что те запасы цивилизованности, хранившиеся во мне, сгорели в огне факела, которым жгли мою руку.
Через день пришел Джеффри и принес Игнацио одежду крестьянина, а мне монашескую рясу. Когда мы вышли у дверей нас ждал мул, нагруженный вязанками хвороста. Его повел Игнат, а я поплелся в двух шагах от него. Впереди шел, припадая на левую ногу, мой верный слуга. Минут двадцать мы плутали по улицам. За это время мы дважды видели усиленные патрули стражников, прочесывающие улицы в поисках беглецов. Со слов Джеффри я знал, что только воров поймали и сейчас они снова сидят, правда, теперь уже в городской тюрьме.