- Я искренне завидую вам, Феликс Иванович, вашей способности спокойно смотреть на мерзость и подлость, — сухо ответил Сергей Андреевич.
- Ну, это уже вы маху дали, голубчик, — снисходительно улыбнулся Феликс Иванович. — На какие же такие мерзости я смотрю спокойно?
- Эти пятеро раненых, которых доставили к нам сегодня, вы знали про них?
- Что именно? — насторожился Феликс Иванович, сохраняя все же снисходительный тон старшего по возрасту и по званию.
- Что их ждет дальше?
- Почему вас это так беспокоит, Сережа?
- Потому что я оперировал этих солдат. А потом мне сказали, что их ждет трибунал. Это правда?
- Вам сказали, как они были ранены? — нахмурился подполковник медицинской службы Феликс Иванович.
- Какое это имеет значение? Они ранены в бою!
- Определяющее имеет значение, дорогой мой романтик. Они шли в атаку... Значит, шли вперед, не так ли? А их ранили свои же. Когда они бежали назад…
- Как свои? — опешил Сергей Андреевич.
- Очень просто. Они напоролись на загранотряд.
Вы что, Сережа, не знали, что позади атакующих выставляются заградительные отряды НКВД? Неужели не знали? — Феликс Иванович переспросил, потому что Сергей Андреевич смотрел на него ошарашенно. — Слушайте, Сережа, вы хоть иногда задумываетесь, на каком свете живете?
- Их что... всегда выставляют... эти отряды? — прошептал Сергей Андреевич.
- Не всегда, успокойтесь. Выставляют, когда командование не уверено в боеспособности солдат... когда их посылают на заведомую смерть. Что вы так на меня смотрите, черт возьми? — вдруг взорвался Феликс Иванович. — Я, что ли, выставляю эти загранотряды?! Это война, и у нее свои законы!
- Посылать людей на заведомую смерть — это закон?
- Все, кто идет на войну, идет на заведомую смерть, дорогой мой! — Интеллигентная снисходительность Феликса Ивановича испарилась, и теперь он выглядел разъяренным и грубым. — Только одним везет, а другим — нет! Я, что ли, должен втолковывать вам эти азбучные истины, черт вас возьми!
- А этим пятерым повезло, или как? — В ответ на крик подполковника Сергей Андреевич вдруг стал спокоен, хотя спокойствие это внушало тревогу.
- Нет, не повезло! — жестко ответил Феликс Иванович. — Они струсили, побежали назад! И были встречены огнем загранотряда. Вы что, думаете, их было только пятеро? Ваше счастье, Сережа, что вы не видели, сколько их там полегло! Сотни!
- Ну конечно, они же не знали, что их встретят огнем свои, — улыбнулся Сергей Андреевич.
- Что вы от меня хотите, в конце концов?! Я вас спрашиваю, гуманист паршивый!
- Ничего, Феликс Иванович, ровным счетом ни-че-го... Спасибо, что сказали правду.
- И что она вам — эта правда?! Что он Гекубе, что ему Гекуба? — Феликс Иванович нервно ходил по операционной. — Вы смотрите, Сережа, вы с этими своими вопросами допрыгаетесь! Ну узнали вы еще одну правду, что с того? А сколько других правд вы не знаете! И не узнаете никогда, если только... Да ну вас к черту! Вы врач, Сережа! Зарубите это себе на носу! Ваше дело — лечить людей и не задавать дурацких вопросов! Иначе вам сильно не повезет, предупреждаю вас, дорогой мой идиот!
- Век благодарен буду за совет, Феликс Иванович, — улыбнулся Сергей Андреевич. — Честно говоря, завидую вам.
- Не стоит, Сережа. Зависть — чувство нехорошее.
И потом, вы еще так мало жили, так мало видели — и у вас все удовольствия впереди.
Он ушел, а Сергей Андреевич еще долго раздумывал над его словами. Он навещал в госпитале этих пятерых солдат, которых все называли дезертирами и трусами. Когда они начали выздоравливать и смогли ходить, за ними приехали на крытом грузовике четверо из Смерша во главе с капитаном, погрузили раненых в грузовик и укатили. Перед этим Сергей Андреевич попытался поговорить с двумя ранеными, лежавшими в небольшой комнатушке, которую раньше использовали для хранения грязного белья, — мест не хватало катастрофически. Госпиталь располагался в полуразрушенной школе в районном центре — маленьком провинциальном городке. Весь медицинский персонал жил в землянках, редко кому удавалось встать на постой в чудом уцелевшем доме. Так вот, незадолго до приезда наряда из Смерша Сергей Андреевич попытался поговорить с этими двумя. Молодые ребята, двадцатого года рождения, один из Магнитогорска, другой — из Горького. Они отмалчивались, отвечали на вопросы нехотя, сквозь зубы, односложно.
- А чего побежали назад?
- Испугались... огонь страшенный был... — говорил один.
- Там минное поле перед высотой было, а нам ничего не сказали. Как пошли рваться один за другим…