Увидев Максима, его мать Зинаида Семёновна, шедшая по двору в этот момент по каким-то своим домашним делам, приглушённо по-женски охнула, остановилась, и её руки потянули фартук к глазам....
- Я, чувствовала, что именно сегодня ты и приедешь! - всячески стараясь скрыть своё волнение и блеснувшие в глазах слезы, медленно и негромко, но при этом, всё равно заметно волнуясь, она с определённым трудом произнесла - Ну, здравствуй Максимушка, здравствуй сынок мой...!
- Здравствуй мамочка! Вот наконец-то я и дома...! Рядом с моей Мамой...! Не мог же я, твой единственный и любимый сын, обмануть предчувствия своей мамы. Это было бы не хорошо, не по сыновьи.
Прижимая к себе мать, он чувствовал, что его волнение куда-то уходит, сердце успокаивается, и он обретает чувство уверенности и покоя.
Как когда-то в детстве, много лет назад, прижимаясь к своей матери, и прячась у неё на груди от каких то своих детских забот и тревог, он так же находил тепло, покой, уют и уверенность.
= = =
ГЛАВА - 6.
"ВСТРЕЧА с ДРУЗЬЯМИ. ЛЕНА...".
Максим, по прибытии домой, ещё никому из своих друзей и знакомых не звонил, и поэтому о его приезде, как он полагал, никто не мог знать.
Но это было не совсем так. Он ошибался. Когда Максим шёл домой, его видели соседи, знакомые, бабушки-старушки, вечно сидящие на лавочках, и как водится в таких случаях, беспроводной телеграф в небольшом городке, очень чётко сработал. Почти, как телефонная связь в сорок первом году.
Первым позвонил Валерка Коваль, отслуживший в армии на полгода раньше Максима.
- С возвращением домой, Чао! Привет дружище...! О том, что ты приехал, мне сообщил по телефону, твой сосед Саша Рубан. Я чуть до потолка не подскочил от радости. Должен тебе сказать, что тебя мне последнее время очень сильно не хватало. Было, как-то скучно и неинтересно, а иногда, просто даже тоскливо, хоть на Луну вой. А мы к этим вещам непривычные. Необходимо срочно исправлять такое положение дел. Ты же у нас мастер на такие штучки-дрючки, вот тебе и карты в руки и пёрышко в одно место для лёгкости. Да так, что б аж с завихрением. Так, что давай, дерзай Чао...! Подробно поговорим обо всём у тебя вечером. Есть у нас в голове кое-какие мыслишки на этот счёт! Кстати, я буду с подругой, ты её не знаешь. Новенькая так сказать. Представлю у тебя дома. К какому времени к тебе подтягиваться Чао...?
- Валерка, я тебя узнаю дружище...! Тебя, как и раньше, не остановить! Или, что поговорить не с кем было всё это время? Но ты, как всегда молодец....! Спасибо за звонок, но по телефону долго болтать не будем. Ещё успеем наговориться. Да и дела есть неотложные по хозяйству. К примеру, водку охладить.... Готовиться к встрече надо. К встрече старых, верных друзей. Подходи ко мне вечерком, часам к семнадцати. Без опозданий. А с твоей новой подружкой у меня и познакомимся. Хорошо...!?
- К пяти вечера по гражданскому времени ты имеешь в виду? Идёт! Замётано. Ну, тогда пока.... До встречи Чао!
= = =
Максим, мягко говоря, верховодил среди своих друзей. Он до конца не понимал, почему это так происходит, и от чего это зависит, но он видел и знал, что по каким-то ему непонятным причинам и законам, ребята к нему тянутся, и его мнение, как правило, во всём, и всегда было последним и главенствующим. Интересно то, что почитай с каждым из них в своё время, он выяснял отношения далеко не интеллигентным способом, а именно способом обыкновенного мордобоя. Один просто говорил другому - Пойдём, выйдем.... - Так в то время было модно. Находили укромное местечко, и там "пластались...". Дрались до первой крови, до сбивания с ног, или до конца, пока побеждённый противник, не попросит пощады. В зависимости от уговора перед дракой. Дрались, открыто, свободно. Никто не опасался получить удар в пах ногой. Считалось за большую подлость, бить ниже пояса. Кто был на земле, того не били. Никакого подручного "оружия". Только свои кулаки, и больше ничего.
И Максим, у которого одним из правил, или даже его боевым девизом был... - Всегда бей первым... (ему так же очень нравился ратный клич Стеньки Разина: -"Сарынь на кичку...!") - как правило, в каждом из этих поединков, добивался перевеса и частенько выходил победителем. Драться он умел, а иногда даже, просто с каким-то непонятным для себя удовольствием занимался этим "делом...". После этого, он старался не относиться к ним, как к своим "рабам", или как к мальчикам на побегушках. Нет.... Он относился к ним, как к абсолютно равным партнёрам, без видимого намёка на какое-то своё превосходство, но, тем не менее..., в большинстве случаев, правом принимать окончательное решение по многим вопросам в своем окружении, обладал он один. Где встречаться, в какое время, куда пойти, и чем заняться, решал Максим. С ним особо не спорили, и с его решениями были согласны.
Максим, старался не рассуждать, правильно это или нет, хорошо или плохо, но отказываться от этого пока не собирался. Да и правила улицы его не хотели отпускать.
Где-то там, глубоко в подсознании он чувствовал, что быть вторым он никогда не сможет. - Или Первый, или..... - о том что может быть после второго "или" он старался не думать.
Были примеры, когда он встречал более сильного и более умного противника, и, вынужденно уважая эти качества, которые ставили этого противника выше его самого, вне зависимости от желания - хочу, не хочу - должен, не должен, он уходил. В другое окружение, к новым людям, на другую территорию. Не потому, что боялся. Нет.... Просто глупо двум медведям укладываться спать в зиму, в одну берлогу, а двум мудрецам в односпальную кровать... - считал Максим... - Места, под солнцем, для всех более чем достаточно. Никогда, и ни при каких обстоятельствах не жадничай. Тебе надо, только вовремя занять, своё место.
Как бы там ни было, но приезд его не остался незамеченным.... К семнадцати часам подошли, Володя Доброхотов, Валерка Коваль с подругой Ириной, Миша Канин, Володя Пороховников. И что самое, может быть удивительное, пришла Лена Гриневич.
Перед уходом в армию, она, пятнадцатилетняя девчушка, на которую из ребят никто не обращал внимания, под любым предлогом, старалась приблизиться к их компании девушек и парней. И больше всего, до ухода Максима в армию, ей хотелось, чтобы её заметил именно он. Но Максим и ребята, которые были старше Лены всего на три-четыре года, в то время считали её стеснительным, неуклюжим подростком и относились к ней в лучшем случае, снисходительно. А чаще, откровенно выпроваживали, а если она была чрезмерно назойлива или проявляла, как им тогда казалось детское упрямство, просто прогоняли. И Лена часто уходила домой, не солоно хлебавши, со слезами на глазах.
Теперь же, глядя на Лену, ни у Максима, и ни у кого-либо из ребят, желания выпроводить, а уж тем более прогнать её, явно не возникало.
Два с лишним года не прошли даром. Из угловатого и неуклюжего подростка, Лена превратилась в стройную, и не просто симпатичную, а прямо-таки девушку красавицу. Прелестное личико, точёная фигура, плечи, шея и грудь, стройные ноги, и всё остальное, по всей вероятности, было идеально.
У всех присутствующих было такое ощущение, будто бы она только что сошла с полотна очень искусного мастера-художника, эпохи "Возрождения".
Ей было около восемнадцати лет. Она была действительно красива.... Но она видимо еще до конца не понимала, каким грозным женским оружием обладает. Не могла ещё оценивать его по достоинству, правильно им распоряжаться, и при возникшей необходимости, в "нужный..." момент, и в нужном направлении, его эффективно использовать.... Для решения практически "любых..." жизненных "сложностей..." и проблем.