— То есть?
Мардж помялась.
— Все очень странно. Дело в том, что мониторинг подозрительной активности осуществляется автоматически, все транзакции проходят через компьютер, который выбирает подозрительные по списку критериев, дальше уже занимаются аналитики, которые рассматривают каждую транзакцию в ручном режиме. Но тут получилось что-то странное. Я прогнала эту транзакцию через комп и она подпадает, по крайней мере, под два критерия подозрительности. Но подозрительной ее почему-то не сочли. Дальше — я начала искать схожие транзакции с этого счета и нашла, по меньшей мере, двадцать шесть подобных за один час работы. Все сделки — на огромные суммы, не меньше миллиона долларов, и ни одна из них — не рассмотрена отделом финансового мониторинга. То есть, как будто бы мы сознательно исключили сам этот счет из списка рассматриваемых — и потому не попали под рассмотрение эти транзакции.
— Белый список?
— Я не знаю, как это называется — сказала Мардж — но точно знаю, что здесь что-то не то. Да, аналитики могли отвергнуть эти транзакции, но в любом случае файлы содержали бы информацию о том, кто и когда их проверил. А тут этой информации не было. Я не знаю, как это может быть. Если и есть белый список, то я ни о чем не знаю.
— Ты переписала данные?
— Да, вот…
Рита спрятала флешку
— А как насчет Седрика?
— Меня вызвали днем. Сказали, что что-то не то с моим тестированием на полиграфе, задавали вопросы.
— Про меня спрашивали?
— Нет…
Ага, значит, решили пугнуть. Стандартный прием контрразведки — пугнуть подозреваемого и посмотреть, куда он побежит, с кем выйдет на связь. Это значит, что конкретно про нее они не знают. Но с сегодняшнего дня начнут копать — то, как обошлись с наружниками, им совсем не понравится. Правда, и уволить Мардж или ограничить ее доступ к секретной информации они не смогут. Проверять подозрительные транзакции, идя по следу денег, на которые финансируется терроризм — это и есть работа Мардж. Она не обязана отчитываться и объяснять, почему она проверила именно эти транзакции, а не другие. А ее контакт с ней, с Ритой Хэмилтон — не зафиксирован, так что у контрразведки останутся голые подозрения и ничего больше…
— Ладно… Извини, подружка, я сама не знала, что тут такое дерьмо…
— Будь осторожна, ладно?
— Постараюсь… Давай, пошли, что-нибудь купим, чтобы не выглядеть полными дурами…
На выходе — Рита заметила подозрительное движение, но гордо прошла мимо, прикрывшись большим пакетом с воздушной кукурузой. Вместо того, чтобы возвращаться обратно — она доехала до Вашингтона. Там — бросила машину, на такси доехала до вокзала, где успела на последний экспресс до Бостона. Здесь, в отличие от самолета — не требовались документы, и билет она купила прямо у контролера в поезде…
Утром — агент-супервайзер отдела по борьбе с терроризмом ФБР Рита Хэмилтон явилась на работу с гордо поднятой головой. Сразу — прошествовала в кабинет босса. Казакофф встретил ее мрачным как туча…
— Что произошло?
— Почему вы так считаете, босс?
— Выражение твоего лица мне совсем не нравится. Чувствую, ты приготовила какую-то подлянку, которая нам же и выйдет боком…
— Нечто в этом роде, шеф… Взгляните-ка…
В поезде, работая на своем коммуникаторе, Рита рассортировала подозрительные транзакции. Шесть из них — шли в Бостон. Про интерес контрразведки СРС она решила шефу не говорить.
— О, Господи… — подавленно сказал Казакофф, прочитав информацию
— Вот так вот, сэр — победно сказала Рита — этот счет является подозрительным, с него — проводились крайне подозрительные списания. Африканская Франция, Британская Индия, Аргентина, Колумбия, наконец — Мексика. Думаю, направления списания говорят сами за себя, а размер сумм говорит о том, кто может управлять этим счетом. И шесть перечислений сюда, в Бостон, двадцать два с половиной миллиона долларов только за этот год, причем суммы увеличиваются. Проводится как пожертвования, но это все чушь собачья, сэр. И о таких пожертвованиях не могут не знать на самом верху. Знают — но почему-то молчат. Теперь у нас есть все основания подозревать людей кардинала O'Рейли не только в незаконном оказании помощи организации NORAID из средств, собранных в качестве пожертвований, но и в сделках с мексиканским террористическим подпольем. Видимо часть оружия — в обмен на деньги — идет именно туда.
— Святой Господь… — сокрушенно пробормотал Казакофф — во что же все превратилось…
Картинки из прошлого
30 сентября 2010 года