Последнее лето
Неделя первая
Четверг
Всем привет. Меня зовут Майк, и я бы хотел поведать вам свою историю. Хмм... не так. Я бы хотел рассказать историю, которая со мной приключилась. Всё равно глупо звучит. Ох... не важно. В общем, сейчас воскресенье. Восемь часов утра. Я сижу на кресле в своей комнате и составляю список дел. Но о нём немного позже. Начать я бы хотел с того, что у меня проблемы с сердцем. Мамка гнала меня к врачу, я отказывался. В конце концов, всё же решился и проверился. Доктора звали Максвелл. Джон Максвелл. Он мне сказал, что я слишком поздно прошёл проверку и ничего уже нельзя изменить. Я думал это такой же трёп, как и у всех врачей, мол, пришёл бы ты немного позже и сыграл бы в ящик бла бла бла и тому подобное. Но не в этот раз. Максвелл озвучил мне результаты анализов. Там было много заумных слов, но суть была в том, что жить мне осталось всего около недели. Вылечить эту дрянь невозможно. Я покинул больницу без лица... или как там говорится? Короче... лица на мне не было. Ещё бы, двадцать лет пацану, вся жизнь впереди. А тут на тебе: ты умрёшь через семь дней, а то и раньше. Я боялся. Боялся смерти. Боялся сказать об этом маме и друзьям. Боялся их реакции. По приходу домой я первым делом пошёл в свою комнату и уселся в кресло с листом бумаги и ручкой. Хорошо, что матушка была на работе потому, что в тот момент у меня было написано на лбу: "Скоро склеит ласты". В общем, я собрался вспомнить людей, которых обидел и плохие дела, которые натворил, чтобы за неделю успеть хоть что-то исправить и хоть перед кем-то извиниться. Я так сильно перенервничал, что уснул в кресле. Я и забыл, что отправил смску Джорджи. Сейчас и до него дойдём... Возможно мой текст: "Был у врача. Умру через неделю" показался стёбом, но заставил собраться моих друзей у меня дома. Друзей у меня мало. Однако мы всегда вместе и ходим кучкой... хм... кучкуемся мы короче, ни смотря, ни на какие подколы и ссоры.
Я бы хотел представить вам своих друзей. Я их знаю уже давно и не раз на личном опыте понял, что они никогда не предадут и снимут последнюю рубашку, но помогут. Джордж Стивенс: знаю его с самого детства ещё до знакомства с остальными. Ральф Брикассар: очень странное имя. У меня оно ассоциируется с замком или чем-то в этом роде. По сути дела так и есть. Он живёт в особняке в богатом районе. Как он попал в нашу шайку? Без понятия. Ральф является инициатором веселья и собирает коллектив, дабы начать поиски приключений на пятую точку. Винни Смитт, он же Гост. Иногда его шутки не в тему, но зато может развеселить, когда вечеринка становится “тухлой”. Последний член нашей банды Рони Ален. Душа компании. Называем его Микс, потому что он делает отличные коктейли... А меня, кстати, иногда, называют Тайсон. Во-первых, Майк. Во-вторых, как-то раз у меня телефон хотели отобрать, и я храбро начал драку, нокаутировав всех пятерых нападающих. Так мне Джорджи в больнице сказал, когда я в себя пришёл. Именно после того случая у меня начались проблемы с сердцем. Вы знаете, к чему это привело. Чтож, это в принципе вся наша банда. Объяснил я суть дела и ребята решили за меня, что класть надо болт на список плохих дел и надо отрываться пока часы тикают. По-моему, это как-то неправильно, но моё мнение не было засчитано. В конце своей истории я всё же решил покаяться, но обо всём по порядку.
Ральф предложил первым делом пойти в стриптиз клуб, потому что не помирать же мне в девках. Очень смешно. Однако Микки был против, потому что при себе не имел паспорта….Микки! Я забыл познакомить вас с Микки. Вечно мы его забываем. Микки Ричардсон. В больших круглых очках, метр с кепкой, хиленький и сутулый. Обычно ему без паспорта даже сладкую воду не продают в магазине, а тут стриптиз. Называем его Брандспойт, Геракл, Амбал, Мутант или подбираем слово, которое делало бы его нереально крутым или огромным. Так вот он был без паспорта и был уверен, что его не пустят. Тогда было решено просто, пойти и напиться. Ближайший бар был в квартале от моего дома. Шли мы туда не долго, разговаривая ни о чём. Я думал о том, что пьянка будет апофеозной, и мне было немного страшно насчёт возможных последствий. От этих мыслей начало колоть сердце. Помню, как мы сидим в баре, культурно отдыхаем по второму кругу, третьему, четвёртому, и вот мы несёмся на всей скорости по проезжей части. Микки за рулём, так как непьющий. Где мы машину откопали? Я не помню. Я те пару дней плохо помню. Мы ехали к депо, потому что я с детства мечтал проехаться на крыше поезда. Я был очень пьян, но инстинкт самосохранения брал верх. Ещё бы пара стаканов и моё лицо обдувал нежный ветерок, глаза бы прищуривались от нежного солнышка, а в ушах звенел бы гул двигателя поезда. Это могло бы укоротить мою жизнь, а сейчас мне важна каждая минутка. Мы нашли большой камень, на него поставили доску, как качели. Я залез на неё, расставил ноги, словно это доска для сёрфинга и перекачивался на ней из стороны в сторону, наблюдая, как мимо меня медленно проезжали поезда в депо на свой сон. Эти с первого взгляда банальные вещи делали мои последние дни жизни прекрасной. Я радовался как маленький ребёнок. Я не хотел машину, крутой телефон или кучу денег. Я просто хотел продолжать качаться. Однако уже темнело, и нужно было разъезжаться по домам. Впихнув свои тела в машину, меня повезли домой. Проезжая мимо патрульного Тенпенни я умудрился высунуться из окошка и выкрикнуть, что бы он шёл на три буквы. Чувствую себя виноватым, но тогда за меня говорил алкоголь и бесстрашие, ведь я умру раньше, чем он успеет что-то сделать. Всю ночь сильно болело сердце. Я долго не мог уснуть. В голову постоянно приходила одна и та же мысль: как мама будет жить без меня. Как она перенесёт мою смерть? Смогу ли я ее потом увидеть? И куда люди попадают после смерти? Страх сковывал всё сильнее. Однако я уснул.
Пятница
С утра я встал полный сил и готовый снова натворить какую-нибудь фигню. Я знаю, это неправильно, но я планктоном жил…как сыч. И планктоном помирать не хочу! Я не хотел просто напиваться, ведь не так я представлял себе последние дни жизни. Поэтому сначала мы занялись банджи-джампингом. Прыгали мы с тарзанкой с крыши, короче. Таких острых ощущений я ещё не переносил. В общем, за шесть секунд свободного падения у меня упало всё, что могло. Перед глазами пробежала вся жизнь, а сердце начало болеть так, будто в него иглу вонзили. Я кричал как резанный, но по окончании “веселья” с дрожащими коленями переспросил, могу ли повторить? Я надеялся, что мне откажут. Но мне не отказали и скинули с крыши второй раз. Я точно больше бы никогда не взялся прыгать. Мне надо было расслабиться. Мы подвыпили и решили, что у машины нашего ректора слишком много колёс. Уже через полчаса каждый бежал с колесом по центру города. Нас было шестеро, а колёс у машины четыре. Чтобы ни кого не обделить мы вскрыли багажник и забрали запаску, а Брандспойт взял насос. Я это к чему? Устанавливайте сигнализации на свои машины…вот. Нас бы всё равно нашли через несколько дней, и хотя мне было бы уже всё равно, ребятам влетело бы конкретно. Тем не менее, они продолжали пакостить вместе со мной. Наверное, я бы на их месте сделал также. Я, честно говоря, не помню, куда именно мы дели эти колёса, но помню, что выбросили их, чтоб нас с поличным не поймали. Я щас сам себе не верю. Мы их выбросили, чтоб нас с поличным не поймали, но до этого бежали с ними по центру города. Это было очень глупо. Кстати, Брандспойт решил оставить насос себе, но зачем он весь оставшийся день ходил с этим насосом по городу, мне не понятно. Что мы ещё натворили? Написали на стене полицейского участка “мусора”. Да, нас могут посадить за вандализм... И за кражу... И за разгуливание в пьяном виде... И за оскорбление полицейского... За превышение скорости. О! Я вспомнил, откуда вчера взялась машина. Мы её угнали. Она стояла на обочине с ключами в зажигании. Мы сели в неё. Микс сказал, что это плохо. Ну... что оставлять машину вот так плохо. И ещё одно дело в наше досье добавилось: угон авто. Нет. Это уже слишком. Серьёзно. Я просто хотел хорошо провести свои последние дни, но мы превратились в вандалов, уничтожающих город. Нельзя так больше. Мы ещё раз решили выпить и всё-таки пойти последний раз в стриптиз клуб. У входа охранник сказал, что впустит всех, кроме Брандспойта. Мол, тот на совершеннолетнего не похож. И уже Ральф хотел засунуть в карман охраннику крупную купюру, как ему в лицо прилетел насос. Охраннику, конечно же. Теперь я понял, насос не зря ходил с нами весь день. Я не ожидал такого поворота событий. У меня начало болеть сердце. Сильнее чем раньше. Опять в неподходящий момент. Это было очень странно, но я как будто чувствовал, что оставались считанные часы.