- В гостинице "Беневенто" мы ночевали по дороге в Рим, но trecciole и budellucci, насколько мне помнится, мы там не попробовали,- сказал капитан д'0берэ, когда они, миновав ворота, въехали в первую улочку, как всегда в Италии, очень узкую и крутую.- Ничего, все, что мы тогда упустили, наверстаем теперь, насколько мне помнится, это что-то очень пряное, приготовленное из молодой баранины. А что касается здешней драки, должен заметить, cher Pierre [дорогой Петр (фр.).], что вам, как обычно, привалило счастье.
- Хотел бы я знать, что за счастье мне привалило, если в Перудже дерутся распанти с беккекерини,- подивился Петр.
- Вот увидите, тут уж положитесь на меня, я в таких вещах знаю толк,сказал капитан д'0берэ.- Не забывайте, мы уже приближаемся к Страмбе, и, будь мы даже сверхгероями, нам в конце концов как-никак понадобятся солдаты...
Из оскорблений и пощечин, которыми потчевали друг друга упомянутые Маттео Реккио, распанте, и Орацио Сципионе, беккекерино, явно разрастался грандиозный скандал, так как на главной площади полыхала настоящая битва, неукротимо-беспорядочная, свистели пули, а на земле в крови валялись мертвые и раненые. Средоточием схватки был дворец приора, краса и гордость Перуджи, который теперь атаковала банда распанти, стараясь бревном, словно тараном, проломить ворота под охраной своих друзей, вооруженных всем, что только можно было использовать в качестве смертоносного оружия, включая вилы и кочергу, против яростно сопротивляющихся беккекерини, которые наступали на них слева и справа; обитатели дворца стреляли в эту суматошную толпу из окон и обливали нападающих кипятком; около центра военных действий, на всем пространстве площади происходило бесчисленное множество мелких схваток и поединков, столь же упорных и кровавых, да и с прилегающих к площади улиц слышались стрельба и ржание перепуганных лошадей. Очевидно, страсть к убийству и уничтожению охватила все слои населения Перуджи, от мальчишек до почтенных старцев, от крестьян и прислуги в деревянных башмаках и солидных, хорошо откормленных мещан до элегантных господ в кружевных воротниках и широких шляпах, из-под которых виднелись локоны,- все эти господа размахивали рапирами, а женщины, поскольку они тоже присутствовали здесь, увеличивая шум своей бранью и гвалтом, дрались между собой, царапая друг другу ногтями щеки и таская за волосы. В окне одной из сторожевых башен, обращенном на северную часть города, маячили фигурки двух драчунов, усиленно старавшихся побороть друг друга и сбросить вниз; крестьянин в холщовой куртке сунул голову своего противника в бассейн фонтана перед дворцом, намереваясь его утопить; по мостовой полз раненый, хрипя и бормоча сдавленным голосом, изо рта у него хлестала кровь, и хотя жить ему оставалось явно недолго, он все еще наносил удары кинжалом по ногам и ягодицам находившихся поблизости и сражающихся противников; где-то на окраине Перуджи вспыхнули пожары.
Петр и капитан д'0берэ проехали по этому ристалищу безумия, спокойно и равнодушно направляясь к гостинице "Беневенто", где несколько дней назад Петр лечил свой поврежденный глаз. Хозяин узнал их, радостно приветствовал и предложил комнату, где они ночевали в прошлый раз, но капитан д'0берэ от нее отказался.
- Нет, сейчас нам нужна комната с верандой на первом этаже,- сказал он,- а также приличный звонок.
Хозяин подумал, что капитан, иностранец, оговорился.
- Звонок? - переспросил он.- Синьору действительно угодно получить звонок, una campanella? Может, вы имели в виду что-нибудь съестное, una cpstoletta, отбивную?
- Нет, я сказал звонок, так как мне нужен звонок,- ответил капитан д'0берэ с неудовольствием, потому что не любил, когда недооценивали его знание итальянского языка.- И звонок нужен тяжелый, солидный, чтоб звонил как следует, а не звякал и бренчал. А что до еды, то постарайтесь доказать, что ваш брат у ворот города не обманул нас, когда утверждал, что вы умеете готовить непревзойденные trecciole и budellucci a sangue. Бутылку кьянти принесите немедля. Кроме того, мне надобны письменный прибор и бумага.
- Капитан, вы ведете себя так, словно не я - ваш повелитель и господин,сказал Петр, когда они уселись в комнате первого этажа и открыли дверь на веранду, чтобы оттуда, как из ложи театра, можно было наблюдать за кровавой сценой на площади.- Вы бы хоть объяснили, зачем вам понадобилась веранда, звонок и письменный прибор?
- Pardonnez-moi [Простите меня (фр.).],- сдержанно извинился капитан д'0берэ,- но я уверен, что в таких делах у меня больше опыта, чем у вас. Если мы хотим заполучить солдат, их нужно навербовать, c'est clair[это ясно (фр.).], а для вербовки требуются возвышение, помост, звонЬк и прибор для записи солдат, c'est classique[это классика.- Здесь: так уж заведено (фр.).]. Я ведь уже сказал, этот город правильно называем Перуз - воюют, потому что там, где собирается много диких и вооруженных людей и они дерутся между собой, вербовка идет как по маслу, не то что когда одни обедают, другие ловят рыбу, а третьи отсыпаются после пьянки, это уже проверено, c'est prouve[доказано (фр.).].
Тем временем хозяин трактира Маркантонио принес вино и колокольчик, какие вешают на шею коровам.
- Кушанье подать сейчас? - спросил он.
- Нет, только к вечеру,- отозвался капитан д'0берэ и тряхнул колокольчиком, пробуя его. -Са va[ Подойдет (фр.).],- заметил он снисходительно, налил себе вина, основательно выпил, а потом подошел к перилам веранды и начал звонить изо всех сил.
- Граждане, друзья, перуджанцы! - воскликнул он зычным голосом, но пуля явно шальная, потому что капитан не был ни распанте, ни беккекерино и незачем было в него стрелять,- пробила тулью его шляпы и врезалась сзади в дверной косяк.
- Merde,- выругался капитан и вернулся к своему бокалу.- Перуз - город слишком уж дикий даже на мой вкус, здесь можно запросто остаться без головы. Опля!
Это восклицание, произнесенное капитаном, относилось к упомянутому уже поединку в окне сторожевой башни, где один из участников драки только что потерпел поражение и, сброшенный своим противником, беспомощно падал вниз, пока не исчез за крышами.
- За что же он все-таки заплатил своей жизнью, за то, что был распанте, или за то, что был беккекерино? - спросил огорченный Петр.
- Я объясню вам это, mon ami,- сказал капитан,- он поплатился жизнью за то, что не умел драться, или попросту потому, что его противник был лучший драчун, чем он. C'est la vie! [ Такова жизнь! (фр.)] Но, сдается мне, все уже успокаивается.
Он встал, основательно тряхнул колокольчиком и еще раз воскликнул:
- Граждане, друзья, перуджанцы...
Его наблюдение, что все уже успокаивается, было верным, потому что главное поле битвы перед дворцом приора опустело; нападающие, пытавшиеся выломать ворота, бросили бревно, обратились в бегство и исчезли в боковой улице; победившие беккекерини, напыжившись от гордости, демонстративно вытирали пот и кровь, уже не зная, как им вести себя дальше; деревенский парень в холщовой куртке, который недавно пытался утопить своего противника в бассейне, отказался от этой затеи, распрямился и стоял неподвижно, по колено в воде, растопырив руки, как это делают силачи после тяжелой работы. Его противник, от-фыркиваясь, вынырнул из воды и встал с ним рядом, удивленный, явно не понимающий, что с ним происходит, господа же в кружевных воротниках, изящно фехтовавшие на ступеньках храма, теперь спокойно отдыхали. А капитан д'0берэ то тряс колокольчиком, то говорил: