Нет, ну кто бы сомневался.
— А что-нибудь попроще? Не такое роскошное?
В итоге, перебрав несколько вариантов — “этот слишком далеко”, “тут счета головокружительные просто”, “бронь столиков минимум за неделю” — мы остановились на новом ресторанчике неподалеку от Дворцовой площади. Меня просто покорила его краткая характеристика на сайте: “Гибрид кухни в стиле пост-фьюжн и традиционных грузинских мотивов”. Интересно, как это? Сациви с дефлопе? Веганские хачапури по-хипстерски? Лобио из органической фиолетовой фасоли с кремом из сельдерея?
— Вот сама и увидишь, — сказали мне, выставляя за дверь офиса с теплыми напутствиями и дружескими тычками в бок. — А потом нам расскажешь!
— То есть вы не просто так за меня переживаете…
— Конечно, не просто! Мы уже поняли, что у нас тут неделя любовного угара. Каждое утро — новый повод для веселья.
— А если… — я не выдержала и расплылась в улыбке. — Если он окажется настолько хорош, что следующих свиданий не понадобится? Это ж будет совсем не смешно.
— Придется сменить ржач на радость, — отрезало начальство и подтолкнуло меня в спину. Иди, мол. Не задерживай колесо фортуны. Не мешай любовному угару писать свою летопись в сердцах всего технического отдела.
Ну, ок.
И я побрела к метро, не пряча телефон в карман.
“Отличный выбор! — прокомментировал Михель название ресторана. — Правда, могу задержаться минут на десять… В любом случае, напишу тебе”.
“Хорошо!”
Без пяти восемь я уже была на месте. Нам забронировали маленький столик в уголке. Я уселась и погладила кончиком пальца столешницу из узорчатого лакированного дерева. Если бы не салфетки с абстрактными узорами, можно было бы представить, что ты попал в средневековье или к эльфам. К эльфам-генацвале! Я невольно хихикнула. Традиционные мотивы и фьюжн, говорите? Поглядим…
— Инна! — прогремел вдали радостный бас. — Иннуля! Ты ли это?
— Я, — даже не оборачиваясь, я уже точно знала, кто приближается ко мне со спины. Покосилась на экран смартфона. “Прости, как я и боялся, на десять минут опоздаю. Закажешь пока что-нибудь, чтобы не скучать?”
— Ин-ну-лень-ка! — раздалось уже совсем под ухом, и я вздохнула.
Нет.
Скучать ближайшие десять минут мне точно не придется.
Обогнув столик, с изящной грацией бегемота на стул напротив буквально рухнул мой бывший одногруппник. За те несколько лет, пока мы с Рафиком не виделись, он стал в два раза толще, что при росте метр пятьдесят превращало его фактически в колобка, разжился масляно блестящей лысиной, клетчатым спортивным костюмом, как в фильме Гая Ричи “Джентьмены”, и остался таким же громким. А еще упорным. Ничто не могло остановить Рафика, если он желал с кем-то общаться, тусоваться или, наоборот, жаловаться на жизнь.
За четыре года совместной учебы вся наша группа поняла одно: тут не работали ни намеки, ни правила приличия, ни общепринятые нормы. Если кто-то хотел избавиться от компании Рафика, то действовал только вопль “неееет!” или посыл в дальнее пешее эротическое путешествие. Желательно еще указывать рукой направление движения.
Любые другие слова и жесты Рафик толковал в свою пользу как “да, конечно!”.
При этом он был веселый, легкий на подъем, отличный товарищ, который всегда готов помочь и поддержать. Что называет, душа коллектива. Только не обычная, а в превосходной степени. Поэтому коллектив порой от своей души несколько уставал.
Не было ни одной девчонки на курсе… да что там, не было ни одной женщины на всем факультете, которая ни разу не попала бы в прицел рафиковых “серьезных намерений”. Мне вот “повезло” на третий год учебы. За окнами аудитории распускались листочки, светило солнышко и последние сосульки погибали под напором потепления, а Рафик каждый день таскал мне цветы и, взяв за руку, проникновенно шептал:
— Иннуля, ты лишь скажи, что стоит меж нами, и я это у-ни-что-жу!
И страстно сверкал глазами.
Он заказывал мне песни на радио, которое я не слушала, покупал пирожные в шоколаде, который я терпеть не могу, дарил билеты на балет, от которого я всегда была безбожно далека. Рафик желал развлекать меня, холить и лелеять, но делал это исключительно теми способами, которые казались правильными ему. И уже через две недели я перешла от вежливых намеков к яростной обороне.
Благо, Рафик подолгу не осаждал свои предметы страсти и быстро переключался на другие. Поэтому ко мне домой в окно третьего этажа пытался залезть всего пару раз по водосточной трубе. А затем начал обхаживать первокурсницу, которая жила на первом. Должно быть, не понравилось падать в колючие кусты с воплем: “Я как Ромэээээо, к своей Джульеееетте!”