Пока я приближался к ним, медленно и очень осторожно, прячась за стволами деревья и проходящими мимо людьми, они почти не поменяли дислокацию. Только забились под куст, решив, что там их никто не заметит, и пялились в одну сторону. Все, как одна. Небось, высматривали новую жертву! Ну уж нет, чаечки. Не на того напали.
Последние метров двадцать я решил ползти. Людей рядом почти не было… и нет, это вовсе не навело меня на мысль, что зрители отошли, чтобы не мешать началу вечернего шоу. Цель туманила разум. Месть пеплом Клааса стучалась в сердце. За пять метров до чаек я, по-моему, вообще перестал дышать. Потому что они заволновались и куда-то засеменили… неужели меня заметили?
Но тут на помощь пришло шоу. В небо ударили лучи прожекторов, погрузив окружающую действительность во тьму, на тот кусок поляны, по которому я полз, пришли люди с воздушными змеями, заиграла музыка… и скрываться стало проще. Я встал на ноги и, низко пригнувшись к земле, побежал за чайками, набирая скорость. Сейчас, когда вокруг суета и движение, можно подобраться совсем близко, раз уж они почему-то не взлетают!
Подбежав к ним, я замахнулся и хлопнул сачком по земле. Бум! Переоценив свою ловкость и точность. Черт. В детстве с бабочками было как-то легче.
Одна из чаек, которой я угодил по хвосту, оглянулась на меня, вылупила глаза и истерически заорала.
Знаете ли вы чаячий крик?
О, вы не знаете чаячьего крика!
Вслушайтесь в него.
Скрип несмазанной двери, визг древнего автомобильного клаксона, вопль демонов из разверзшегося инферно, ор адской соседки из соседней коммуналки — все это чаячий крик во всей своей красе.
Я на мгновение оглох, дезориентировался и ослабил руки. Чайка выдернула хвост из-под обода сачка и пустилась наутек. Вместе со своими подругами! Но. НО. Они всё еще почему-то не взлетали. Я почувствовал, как первобытный охотничий инстинкт толкает меня вперед. И понесся в погоню!
Следующие несколько минут слились в какофонию воплей, столкновений с окружающими и писка проклятых чаек. Я бежал и махал сачком, махал и бежал, и мне наплевать было, что люди смотрят на меня, как на чокнутого. Чайки метались туда-сюда, пытались оторваться, но врешь, от супергероя человек-месть не уйдешь! Особенно если он решил пойти ва-банк. И замахнулся сачком в прыжке, которому позавидовал бы любой герой комиксов.
Пал на траву сачок, сверху пал я, под сеткой заметалось что-то крылатое и с очень острым клювом… Ура! А потом сверху на меня свалилось небо. Тщорт! Ну, такое было ощущение. Хотя после падения неба, пожалуй, не выживают.
А я вот выжил.
Только, видимо, потерял сознание на пару минут.
Очнулся, лежа на траве за клумбой, в нескольких метрах от кучи-малы из людей и воздушных змеев. Как я там оказался, а? Меня кто-то оттащил в сторону?
Шоу закончилось. И, главное, никто мне не предъявлял за учиненный хаос. Я сел, ощупал затылок и шею… Вроде, целый. Рюкзак на месте. Деньги. Телефон. Только вот сачка не было. И чайки пропали.
Встал и растерянно похромал прочь. В голове было легко, пусто и звонко, как будто на границе между опьянением и похмельем. Я не понимал, что именно произошло, кто виноват и что делать, поэтому автопилот взял управление в свои руки. И повлек меня домой. В душ и спать.
12. После третьего свидания: Сигизмунд в прострации
— Это все канарейка! Она виновата во всем! Если бы не канарейка...
— И часовню тоже она развалила? — я закусил ус и задумчиво посмотрел мимо чаек. Потому что если бы посмотрел прямо на них, убил бы взглядом. Испепелил на месте.
— Ка… какую часовню? — они аж заикаться начали. Та, что раньше была толстой и лихой, сегодня ночью сделалась потрепанной и несчастной. Та, что раньше была несчастной, стала похожа просто на комок встопорщенных перьев. Птицееж какой-то с укоризненным клювом. А самая незаметная щеголяла изрядно поредевшим хвостом и то и дело нервно икала. Видно, ей досталось больше остальных.
— Напилась и буянила, — отрезал я.
— Об этом мне не докладывали! — оживился герр Гусинус. — Наложу административное взыскание!
— Так! — хлопнул я лапой по балконному полу. — Канарейка ни при чем! Это шутка такая. Цитата. Давайте ближе к делу, а? Я к тому, что нечего винить маленькую птичку в своем огромном провале.
— Понимаете, Ваше котейшество, — усталый и слегка помятый городской эльф вздохнул так горестно, что даже цветок — в комнате, на подоконнике, за двойным стеклом — поник и запечалился. — Понимаете… Иногда случайности — это просто случайности. Не подстроенные нами. Вот мы на такую случайность и напоролись.