— Ну… — начал было тот, но призрак перебил.
— Домовой Артема передает, что тот уезжает в срочную командировку! Алярм! Он уже собирается в аэропорт!
28. Перед девятым свиданием: Инна
Обедать с коллегами мы пошли не в столовую — чтобы не смущать бедных девушек на кассе и не выглядеть в лице начальства начальства рецидивистами. Как раз утром Рафик прислал мне полное романтики предложение: “Инночка, пышечка моя, рядом с твоей работой такая хинкальная открылась, просто пальчики оближешь! Хочешь, накормлю тебя ужином, дорогая?” Рафику я уже на автопилоте ответила: “Нет!” А вот коллегам и англичанам — “да”.
Всего за час мы научили гостей отличать хачапури от хинкали, а сациви от сацебели, вкусно поели, а также немного поговорили о мрачных книгах и задворках Ленфильма. Одним словом, участь Константина была предопределена. Англичане радостно вызвались тоже поучаствовать во флешмобе и сказали, что теперь переводить будут они! В конце концов, кому нужна не двуязычная экскурсия?..
Итак, ближе к вечеру, Константин, крадучись, двигался по коридору к кабинету высокого начальства — безусловно, в надежде не встретить ни меня, ни вчерашних жертв культурного туризма. Однако, завернув за угол, внезапно угодил в толпу. В холле, вокруг клетки с канарейкой, обнаружился почти весь персонал фирмы.
Старший программист, вооружившись лазерной указкой, водил огоньком по самодельному плакату на стене. На плакате был изображен адский монстр в разрезе. Разрез монстра был срисован с карты петербургского метро. Подпись внизу гласила: “Желтые КОГТИ”.
— Поглядите на страшный клюв этой твари! — вещал Аркадий. — Вот он, ночной кошмар во плоти. Вот он, ужас, летящий на крыльях ночи. Вот он, мертвенный желтый цвет, еще тревожнее и больнее, чем цветы в руках Маргариты в великом романе Булгакова…
— Чик-чирик! — звонко попискивала Лаура, прилежно переводя канарейке всё, что рассказывал старший программист. — Чирик-чик-чик!
Канарейка смотрела на нас с таким видом, как будто мы все разом сошли с ума. В принципе, я даже её понимала. Не каждый день тебя нарекают монстром и проводят экскурсионный перформанс в твою честь.
— О, Константин! — вскричала я, заметив, что тот как-то подозрительно начал пятиться, видимо, в надежде незаметно отступить. — Вы-то мне и нужны! Нет ли у вас одного-двух клубней картошки?
— Картошки? — удивился Константин. — Зачем?
— Дело в том, — важно объяснил старший программист, — что наша экскурсия подходит к финалу. К сожалению, вы пропустили первые две части мистерии, во время которых мы носили клетку с канарейкой из кабинета в кабинет — знаете, как в древние времена, этих птиц носили по шахтам и катакомбам…
— Мрачным шахтам и катакомбам! — уточнила я.
— А потом пели, водя вокруг нее хоровод…
— И получали ответы на все вопросы!
— Теперь же надо символически поразить монстра. Древние предания говорят, что эту грозу чернокнижников можно победить лишь одним способом. Бросив в нее картошкой.
— А если это будет ирландская картошка, рикошетом отразившаяся от англичанина, — вмешался на английском Джо. — То монстр будет упокоен навеки, и его желтые когти больше не будут терзать этот светлый и радостный мир.
— Ик, — сказал Константин. и бровь его слегка дрогнула.
— Что-то не так? — удивился Майкл.
— Прошу прощения, — ответил великий писатель-экскурсовод. — Забыл об одном важном деле, поэтому вынужден срочно откланяться. Да и картошки у меня нет…
Развернулся и зашагал прочь. Сначала быстро. Потом очень быстро.
— Ну вот, и где аплодисменты? — расстроился Аркадий. — Ну, ладно мы. Мы люди не гордые. А вот птичка наша — звезда, такая мощь во взоре, такой цвет в когтях… Мог бы немного оваций отвесить. Килограмма два-три.
— Фи! — припечатала канарейка. — Фи!
Мол, ай-ай-ай, стыдно, Константин.
И все начали расходиться.
— Инна, — улыбнулась Лаура. — Надеюсь, еще увидимся. Мы достигли всех договоренностей с вашим руководством, и теперь, скорее всего, еще долго будем сотрудничать. Наверно, будем приезжать сюда…
— И ты приезжай к нам! — кивнул Майкл. — Обещаю индивидуальную экскурсию по Лондону. По самым мрачным задворкам Тауэра…
Возвращаясь на свое место за столом, я все еще смеялась.
А потом размышляла о том, как странно складывается жизнь. Со свиданием не получилось, зато получилось с приятельством. Пусть что-то мне в последние дни не удавалось… Зато какой отличный повод всегда был посмеяться. Здорово же. Спор еще не выиграла, а польза от него уже есть. Кстати, о споре…