Кавказец проворно выскочил из машины, хлопнув дверью. Оля, повернув голову, рассмотрела горца. Она увидела джинсы и ковбойские с острыми носками туфли на босу ногу. На запястье, украшая мускулистую ладонь, уверенно поблескивал золотой браслет.
- Девушка! - кавказец быстро подошёл к ней. - Простите! Не могу смотреть, как такая красавица несёт такую тяжесть. Сердце обливается самой горячей кровью!
Оля испуганно остановилась. Она быстро рассмотрела горца. Взгляд её задержался: лицо, глаза незнакомого джигита - во всём было что-то необычное... Оля поняла, вдруг, что покраснела. Внутри неуверенно дрогнуло. Кавказцу было лет сорок на вид - чуть больше, но в глазах его, удивительно живых и даже до странности добрых, пряталось что-то старчески мудрое, проницательное; одновременно сильное и мужское. Глаза эти очевидно, умели быть преданно нежными, но в другую минуту, когда смотрели на недруга, становились холодными, как у пса-убийцы и жёсткими, как у тигра. Оля поняла: перед ней почти уже отживший, ставший музейной редкостью тип, то самое, что в просторечьи зовётся "настоящим мужчиной".
- Девушка! - горец улыбнулся. - Не обижайте! Прошу вас! Разрешите только донести вашу сумку!
Прохожие уже оборачивались на них.
- Я рядом живу. Почти пришла, - сказала Оля не так строго и не так категорично, как ей бы хотелось.
- Девушка! - умолял кавказец.
И, вдруг, у Оли что-то растаяло, размякло - там, внутри. Она, обернувшись, внимательно оглядела иномарку. Да и сумки - они действительно очень тяжёлые.
- Хорошо, - произнесла Оля томно. - Но только немного - вон, до того угла.
Кавказец изобразил счастье. Он подхватил сумки проворно и быстро - так быстро, что Оля даже испугалась немного. Потом неловко и сдавленно улыбнулась.
- Девушка, как вас зовут? - спросил кавказец.
- Какая вам разница?
- Девушка! Как - какая разница?! Меня зовут Альберт. Весь Нальчик знает, кто такой Альберт!
Кто такой Альберт - действительно знал весь Нальчик. Но не Оля. Она сосредоточенно читала книжки и мало интересовалась жизнью улицы.
- А ваша машина? - спросила Оля. - Не боитесь, что украдут?
- Какой "вы"? - Альберт поморщился. - Почему не "ты"? На "ты" давай! Я, что, старый такой стал, да? Меня красивые девушки уже на "ты" зовут?
Оля засмеялась. Она, вдруг, почувствовала себя на удивление хорошо и легко с этим незнакомым Альбертом. Оля почему-то была уверена, что такой красивый горец-джигит никогда не сможет совершить подлость.
- А, правда! - он остановился. - Зачем машина просто так стоит?! Такую красивую девушку нужно только на машине возить!
Оля тоже остановилась. Она нахмурилась. Это предложение показалось ей уже чересчур.
- Девушка! - крикнул Альберт. - Поехали! Я тебя подвезу! Хочешь, на колени стану!? На колени! Хочешь?!..
Оля улыбнулась растерянно.
- Не стыдно! - уверенно покачал головой Альберт. - Перед такой красивой девушкой не стыдно стать на колени!
Проходивший мимо толстый мужчина с авоськой, в которой тяжело колыхались капустные головы, обернувшись, настороженно оглядел смущённо улыбавшуюся молодую девчонку и горячего, эмоционального горца.
Оля растаяла уже окончательно. Мысль о том, что, вот, сейчас она подкатит к своему подъезду на супердорогой сверкающей иномарке, показалась ей страшной, постыдной, но в то же самое время непереносимо притягательной.
- Хорошо, - сказала она. Однако в последний момент здравый смысл вставил-таки своё слово. - Но только до того угла.
Кавказец опять изобразил счастье. Оля, словно обречённая поварами овечка, проследовала за ним до автомобиля. Разные сомнения опять поёрзали, покрутились внутри, но быстро затихли.
Альберт включил зажигание.
- Как тебя зовут, девушка? - спросил он.
Оля посмотрела на горца, на его пальцы, увешанные бриллиантами, потом в окно, где проплывала улица. Знакомая улица казалась теперь другою совершенно, словно бесцветно-серый, неинтересный фон к ярким, фантастическим, сказочно-волшебным образам.
- Оля. - Это прозвучало негромко - как кошачье мурлыканье.
- Оля! Оля! - восхищенно повторил горец. - Это лучшее имя в мире! - Он покачал головой. - Это звучит, как мелодия! Как музыка! Оля! Оля! Оля!
Через пару минут они были на месте. Кавказец остановил машину, выскочил и быстро распахнул дверцу перед девушкой, которая и захотела бы - не смогла бы не улыбнуться. Он помог Оле выйти наружу.
- Оля! Оля! - повторил горец. - Оля! Оля!
Та не выдержала и засмеялась.
Всё это видел Вася, который выпивал, сидя на лавочке через улицу. Оля его не заметила. А Вася, хоть и был очень нетрезв, но всё-таки разобрал девушку, появившуюся из сияющего "БМВ". Щурясь и старательно соединяя расклеивающиеся образы, Вася понял, что там - Оля. Он нахмурился тогда и злобно сжал зубы.
Оля дошла до своего дома, не оглядываясь, но чувствуя, что Альберт наблюдает за ней. Очевидно, тот хотел проследить - в какой именно подъезд девушка войдёт.
Всё это случилось вчера. А сегодня Вася сидел на тумбочке, и смотрел на Олю, ожидая ответа. Оле меньше всего хотелось бы объясняться. Тем более с Васей.
- Это мой знакомый, - произнесла Оля важно и отвернулась. Краем глаза она наблюдала за хахалем. Мысль, что Вася ревнует, приятно ласкала и грела её.
А Вася почернел. Собственно, это можно было предугадать. Оля таким его уже видела.
- Зарежу, - сказал Вася тихо. - Одним ударом зарежу.
- Сумасшедший совсем! - Оля обернулась и с ненастогящим, деланным испугом посмотрела на него. Она чувствовала себя сейчас героиней романа. Какого-нибудь старого классического писателя. Девятнадцатого века.
Глава 7
Ресторан "Южный" был местом, где собирались люди из группировки Седого. Заглядывал сюда и Альберт со своими ребятами. Альберт покровительствовал Седому, хотя тот был вором в законе, а Альберт не был. Точнее, Альберт и Седой покровительствовали друг другу. Седой пользовался серьёзным уважением в бандитском мире не только Нальчика и окрестностей, а у Альберта были свои карманные люди среди представителей власти любого уровня, в том числе в милиции, в прокуратуре и в суде. Альберт был нужен Седому, а Седой Альберту.
Здесь, в "Южном" иногда случались шумные вечера. Седой и Альберт не участвовали. Всё происходило без них. Стоило одному подогретому джигиту задеть словом другого, и ссора вспыхивала тут же. От высказываний быстро переходили к делу. Тогда здесь летали ножи, стулья, гремели выстрелы. Иногда на полу оставалось лежать несколько трупов. Милиция, дежурившая у входа в ресторан, не вмешивалась. Только если действительно убивали кого-нибудь, то уже спустя пару часов, с нарочным опозданием, приезжала опергруппа. Эксперты осматривали труп (или же трупы), оперативники опрашивали немногочисленных свидетелей и составляли никому не нужный протокол. Дело потом парилось несколько месяцев на столе у какого-нибудь следователя и, отлежав срок, списывалось в архив, как нераскрытое. Но убийства в "Южном" случались редко. Да и столы тут летали не каждый вечер.
Альберт здесь бывал если и не каждый день, то довольно часто - три-четыре раза в неделю. Ему особо не нравился мордобой, хотя при необходимости он мог съездить по чьей нибудь физиономии. Но обычно, если драка вспыхивала в его присутствии, он разнимал и быстро гасил конфликт. Альберт ходил в ресторан не драться. Он любил выпить, станцевать что-нибудь под зажигательную горскую мелодию и, хотя не был чревоугодником, получал удовольствие от хорошего сытного обеда из кавказских блюд, заряженного русской водкой и грузинским сухим вином.