Экин смотрел на спящую бабушку и не мог поверить, что время может так сильно изменять человека, по крупицам забирая силы и рассудок.
«Неужели и я буду прикован в старости к креслу?» — подумал мальчик.
В сторону мысли о старости! Ему всего 13 лет. На горизонте виднелась взрослая жизнь, которая уже начала понемногу открывать свои тайны. Бабушкино одеяло спало, оголив плечо. Экин заботливо вернул угол одеяла на место и направился к себе в комнату.
II
Электрический заряд пробежал через всю округу. В такие моменты казалось, что рвётся сама ткань мироздания. Кругом все затряслось, тело начало покалывать. Это был сигнал, что начинается новый день. Пора подниматься и исполнять своё предназначение.
«Кто запускает этот сигнал? Куда бежит этот поток? И зачем его надо поддерживать?»
Да, конечно, Верховная Коллегия имела на всё чёткие объяснения, которые буквально вколачивались в каждого ещё на этапе раннего обучения.
Сквозь узкое окно было видно, как соседи на другой стороне русла лениво плелись к кормушкам с питательным раствором. Их лица не выражали ничего, кроме хронической усталости и полного подчинения своей участи. В редкие моменты, когда команды контроля покидали рабочее место, он пытался заговорить с соседними клетками. Большинство игнорировало его, кто-то отвечал односложными фразами. Клетки полностью отдавались работе, считая её действительно святым долгом или боясь жестокого наказания. Но были и другие. Они растерянно глядели по сторонам, считая всё происходящее страшным сном. Показывать своё недовольство решались единицы. Коллегия не терпела никаких простоев, а тем более инакомыслия. Редкие смельчаки, которые открыто бросали вызов системе, спокойно заканчивали свою смену, но уже на следующий день они бесследно пропадали. Сносился даже дом бунтаря, и на его месте быстро строился новый. Такие клетки всегда выделялись на фоне остальных. У них был огонь внутри. Индивидуальность. Но время шло, огонь затухал. Очередной винтик большой машины вставал на свое место.
В дверь настойчиво постучали. Возле дома стоял офицер охраны.
— 469-ый! Насколько понятен сигнал к кормлению?
— Иду, иду, все предельно ясно, — ответил 469-ый и, нехотя, встал с кровати.
Общение между клетками и Верховной Коллегией сводилось к инструкциям и предписаниям. Всё остальное считалось лишним. Эмоции, привязанность. Главное — полная самоотдача общему делу, любовь к Великой Сфере.
Кто же состоял в Верховной Коллегии? Учебники по начальной истории говорят, что Великая Сфера создала первые клетки, чтобы те поддерживали в ней жизнь. Когда-то давно существовало общественное движение, утверждавшее, что клетки появились раньше Великой Сферы. Саму Сферу они называли по-другому: Маяк. Видные представители этой организации даже совершили несколько экспедиций к Маяку, доказывающих теорию своего происхождения. Но, как и любое инакомыслие, данное мировоззрение исчезло вместе со своими последователями.
Статус члена Коллегии передавался из поколения в поколение. Об их жизни простым клеткам не было известно ровным счетом ничего. Жили эти баловни судьбы в отдельной части гигантского города, расположившегося вдоль русла. От обычных работников их мир был отделен высокой стеной, и только Шпиль главного здания администрации бросал большую тень на жалкие лачуги, нестройный ряд которых начинался рядом со стеной. Здание администрации было поистине гигантским. Казалось, что острый конец Шпиля вот-вот проткнёт небосвод, который ритмично двигался под воздействием Великой Сферы. Одна странная особенность делала этот город за стеной еще мрачнее: с той стороны стены никогда не доносилось ни звука. На берегах русла всегда кипела работа, шум от которой становился немного тише по ночам. Город элиты, напротив, находился под вечным куполом тишины.