Впрочем, пока все спокойно. Падают белые снежинки. Я будто очутился в своего рода карманной утопии, сочиняю на крохотном островке покоя посреди обезумевшего мира. Может быть, так будет проще приспособиться к тому, что меня ожидает; быть может, отныне, стоит лишь вспомнить Швейцарию, я буду всякий раз испытывать схожие чувства.
К несчастью, карманных утопий на свете не бывает.
На следующее утро Надежда вместе с Кевином и Дорис отправились к Оскару Балдарамме. Они сели на велосипеды, выехали на шоссе – гул голосов, скрип тормозов, то и дело кто-то с кем-то сталкивается, – вскоре добрались до улицы, на которой жил Оскар, и покатили по ней вниз, в тени высоких деревьев, чьи стволы в лучах утреннего солнца отливали янтарем.
Возле дома Оскара росли лимоны и авокадо. Некоторые плоды попадали на землю; от них исходил сладковатый запах. Сам дом – типовой, возведенный в пятидесятых годах, представлял собой одно из тех деревянных строений с покрытыми штукатуркой стенами, которыми когда-то изобиловали городские пригороды; на крыше лежала каменная черепица. В глубине двора, под сенью авокадо, располагался навес для велосипедов и сельскохозяйственных инструментов. Его крыша углом соприкасалась с крышей дома.
– Навес для автомобиля, – сказал Кевин, с интересом разглядывая сооружение. – Их почти не осталось.
Оскар вышел навстречу гостям в пестрой гавайской рубашке, узор которой составляли чередующиеся желтые и голубые полосы, и сиреневых шортах. Не обратив ни малейшего внимания на Дорис, которая насмешливо прищурилась, он пригласил всех внутрь. Дорис заметила, что дом чересчур велик для одного человека; Оскар тут же напыжился, отступил в сторону, насупил брови, помахал в воздухе воображаемой сигарой и произнес: «Милости просим подселяться!»
Кевин и Дорис недоуменно уставились на него.
– Граучо Маркс[6], – пояснил Оскар.
– Я слышала это имя, – проговорила Дорис, переглянувшись с Кевином, который утвердительно кивнул. Оскар поглядел на Надежду. Та улыбалась.
– В таком случае… – пробормотал он, сложил губы дудочкой и пригласил гостей в соседнюю комнату.
Когда они осмотрели дом, Кевин поинтересовался, чего конкретно хочет Оскар.
– Никаких излишеств. – Оскар взмахнул рукой. – Стены настолько прозрачные, что невозможно определить, внутри ты или снаружи; третий этаж с мансардой, а также, возможно, с голубятней, солярием, холодильником и мусоропроводом; банановые и коричные деревья, лестница с позолоченными перилами; библиотека, способная вместить двадцать тысяч томов, и система бесперебойной доставки продуктов.
– А огород вам не нужен? – спросила Дорис.
– Терпеть не могу работать в огороде.
– Оскар, это просто смешно! – Дорис закатила глаза.
– Вот такой я недотепа, – торжественно заявил хозяин.
– Откуда же вы собираетесь брать овощи?
– Буду покупать. Помните, что это означает?
– Помню. – Похоже, шутка Оскара пришлась Дорис не по вкусу.
Воцарилось ледяное молчание. Все вышли на задний двор. Кевин попытался выяснить, что же нужно Оскару на самом деле, но особого успеха не добился: Оскар по-прежнему рассуждал о библиотеках, деревянных панелях, каминах и уютных гнездышках, которые скрашивают долгие зимние вечера. Кевин попробовал объяснить, что в здешних краях зимние вечера короткие и совсем не холодные, что его манера – оставлять как можно больше свободного пространства, так сказать, превращать городской дом в своего рода маленькую ферму. Оскар как будто не возражал, однако продолжал вещать все в том же духе. Кевин почесал в затылке и, прищурясь, поглядел на прокурора. Ни дать ни взять этакий болтливый Будда.
Наконец Надежда спросила, что думает Оскар по поводу вчерашнего заседания Совета.
– А… Что ж… Вы представляете себе, какое тут положение с водой?
– Американский Запад начинается там, где годичный уровень осадков опускается ниже десяти дюймов, – отрапортовала Надежда, словно отвечая в школе на уроке.
– Совершенно верно.
И поэтому, пустился объяснять Оскар, Соединенные Штаты представляли собой, в общем и целом, пустынную цивилизацию и, подобно всем предыдущим пустынным цивилизациям, оказались на грани уничтожения, когда начались проблемы с водоснабжением. На Западе в то время жили шестьдесят миллионов человек, а природных запасов хватало от силы на два-три миллиона. А так как засоряются даже крупнейшие резервуары, приходится пользоваться в основном подземной водой, которую добывают, словно нефть (менее чем за столетие из-под земли выкачали едва ли не всю воду, которая копилась там на протяжении тысячелетий). Громадные водоносные пласты стали пересыхать; резервуары непрерывно мелели, а засуха мало-помалу сделалась привычным явлением. Естественно, требовалось принимать какие-то меры.
6
Джулиус (Граучо) Маркс (1895–1977) – американский комик, один из четверых братьев, которые были популярны в тридцатых – сороковых годах XX в. В фильмах постоянно появлялся с усами и курил сигару.