— Зато ваши работы пользуются популярностью, — с вызовом бросила она, даже не понимая, почему злится.
— Возможно. — Томас небрежно пожал плечами. — Какая разница? Главное, что это избавило нас от некоторых сложностей. Полицейский просто рассмеялся мне в лицо, когда я сказал, что остановился из–за соринки в вашем глазу!
— Может, мне еще немного поспать, папа? — снова раздался за их спинами голосок Нины.
Это напомнило Мэри о ее обязанностях! Она здесь в качестве няни девочки, ее здесь терпят из милости, и она не имеет права злиться, каким бы ни был повод.
— Если хочешь, малыш, — ответил Томас дочери с отсутствующим видом. — Мы еще не скоро приедем.
Нина утомленно вздохнула и снова растянулась на заднем сиденье. Мэри было впору вздохнуть вместе с ней: они еще даже не доехали до Эдинбурга, а она уже хотела обратно! Как же ей прожить несколько дней в одной квартире с этим человеком, пусть даже и в присутствии Нины?..
— Что–то вы затихли, — заметил Томас несколько минут спустя.
— Разве? — осторожно спросила Мэри, поскольку лишь от ее осторожности зависело то, как у нее сложатся отношения с Томасом в будущем.
— Вы знаете, что это так, — нетерпеливо бросил Томас.
Мэри выдохнула:
— По–моему, я никогда не была трещоткой.
— А я никогда вас так и не называл, вы просто… Будьте вы прокляты! — в сердцах воскликнул он. — Даже не знаю — целовать вас или трясти, когда вы так выводите меня из себя!
Она проглотила комок в горле.
— Надеюсь, в будущем вы остановитесь на том, чтобы трясти. Так, похоже, будет безопаснее для всех!
Томас бросил на нее изумленный взгляд, а затем откинул голову, коротко рассмеявшись.
— Вы, юная леди, не склонны тешить мое эго, — объяснил он свое веселье, когда оно сошло на нет.
Губы Мэри тоже смешливо изогнулись, плохое настроение, владевшее ею несколько минут назад, бесследно исчезло.
— Меня заботит вовсе не ваше эго, — пошутила она, — а то, что следующий полицейский может не оказаться вашим поклонником.
— Действительно, — сухо согласился он. — Но теперь дело за вами: не предпринимайте ничего, что могло бы заставить меня поцеловать или встряхнуть вас.
Мэри трудно было представить, как такое возможно. Если она говорит, то, с точки зрения Томаса, что–то не то. Если молчит — тоже плохо. Безопаснее всего, решила она, последовать примеру Нины и заснуть.
Мэри прикрыла глаза, изображая усталость, и очень скоро ей уже не нужно было притворяться: она действительно уснула…
К тому времени, когда они подъехали к Эдинбургу, уже стемнело. Проснувшись, Мэри только через минуту или две сообразила, в какой части города они находятся. Она не очень хорошо знала Шарлот–сквер, поскольку раньше лишь проезжала мимо. Но ее совсем не удивило, когда Томас направил «мерседес» к стоянке, расположенной рядом с престижным жилым зданием. Если ему мог принадлежать «Дом на мысу» с окружающими его владениями, то вполне резонно было предположить, что и в Эдинбурге его жилище будет не менее престижным.
Мэри также не удивилась, заметив, что здание тщательно охраняется. Один охранник находился у подъезда, другой встретился им в холле. Впрочем, он не поспешил преградить им дорогу, признав в Томасе одного из жильцов дома.
Сама квартира, располагавшаяся на первом этаже и имевшая огороженный высокой стеной сад, была мало похожа на городскую.
Она была обставлена антикварной мебелью, а полы застелены коврами в золотисто–зеленых тонах. «Элегантность» — это слово первым пришло на ум, когда Мэри осмотрелась вокруг. Апартаменты Томаса даже отдаленно не напоминала то убогое жилище, которое она совсем недавно делила с тремя подругами. Одна лишь огромная гостиная была размером со все помещения, которое они занимали!
— Я лишь снимаю ее, Мэри. — Томас наблюдал за ее реакцией. — Она мне не принадлежит.
Только месячная арендная плата за место, подобное этому, должно быть, равна ее годовой зарплате!
— Проклятье! — внезапно прогрохотал Томас. — Мне еще никогда не приходилось оправдываться за свою квартиру!
Вовсе не выбор жилища обеспокоил ее. Будь у нее возможность, она бы, наверное, сама остановилась на чем–то вроде этого. Но великолепно обставленная, роскошная квартира лишь подчеркивала пропасть между образами жизни Мэри и семейства Тэлфорд. И она, разумеется, не ждала никаких оправданий!
— Квартира очень красивая, — с преувеличенным энтузиазмом произнесла Мэри и, поняв, что только еще больше разозлила его, поежилась. Они оба знали, что случалось, когда Томас испытывал раздражение!
— Она очень… прибранная, — вставила Нина. — Ты, наверное, давно не был дома, папа? — с лукавой улыбкой добавила она.