Марго Ритта
У Лукоморья
1. Злые колдуны и впечатлительные принцессы
А она, значит, ему и говорит:
"Ты, мил друг, подумай сначала хорошенько.
Может оно и не стоит того, чтобы начинать игру,
к которой не придумал еще правил?"
╘ Разговоры "на обочине" (857 г. эпохи Саанха |||)
- И живые восстанут из мертвых...
- Это Вы к чему, господин? - непонимающе переспросили откуда-то справа. Вопрос прозвучал немного неожиданно, поэтому мужчина следующие несколько мгновений рассеянно прислушивался к тишине, вспоминая, что последние четверть часа имела место быть беседа, которая еще не закончилась:
- А? - все еще рассеянно переспросил мужчина. - Не обращай внимания, я... просто задумался.
- Вы снова меня не слушали! - с укором запричитали уже с левой стороны.
- Слушал. Просто немного отвлекся.
- Вечно у Вас все "просто", милорд, а оно, на самом-то деле, никогда просто и не бывает...
- Давай не будем, - перебил "милорд" начинающуюся тираду, - лучше побыстрей заканчивай отчет, а то есть уже хочется.
- Как пожелаете, - безропотно отозвались справа. - Итак, по причине неподобающего поведения в действующей лаборатории, в убытке имеется...
Голос смотрителя снова начал растворятся в дымчатом тумане сознания и мысли, перескакивая друг на друга, закружили хоровод, уносясь куда-то вдаль.
В воздухе метались, сталкиваясь друг с другом различные ароматы. С нижних этажей доносился аромат сдобы и уже готового хлеба; с севера ветер приносил запахи морской соли и хвои (ночью бушевал ураган, повалив добрую треть молодых деревьев); с запада пахло приближающимся дождем, что было странно, обычно тучи приходят с моря, но ведь бывают же исключения; с юга не пахло ничем - горный хребет, плотно обложивший подступы к крепости с этого направления, не пропускал никого и ничего. А вот с востока тянулся очень знакомый и родной, если так можно выразиться, аромат. Он напоминал медовые соты и стрекотание кузнечиков.
Магия всегда пахнет тем, что не может иметь запаха в принципе. Ведь никто не сможет сказать, как пахнет жужжание пчелы или тот же стрекот кузнечика. Но если учуешь - сразу поймешь, что пахнет именно этим и ничем другим.
Очень занимательная особенность магии, но сейчас мужчине больше было интересно где и зачем творят волошбу. Ветер дул с юго-востока и был достаточно слабым, значит расстояние не могло быть слишком большим. Но и маленьким оно быть не могло. На пять-шесть верст к крепости точно никто не отважится подойти, слишком уж боятся ненароком попасть в загребущие лапы Кощея. Значит где-то на границе или чуть дальше ее.
Если вычислить местоположение возмутителя магических колебаний было не так уж сложно, то вот что делать с расстоянием до него - было неизвестно. Ведь чтобы узнать, что за волошбу творит чародей - необходимо хотя бы увидеть результат заклинания, а шесть верст для человеческого глаза - это непосильная задача. Вот если бы это был, например, соколиный...
"- Хм, как удачно он здесь пролетает..."
В аршинах тридцати над крепостью раздался боевой клич сапсана. Невообразимо красивая птица. Кто-то даже утверждает, что она самая быстрая из всех представителей пернатых. Но сейчас важнее то, что свою добычу сапсан может разглядеть с высоты в три версты, а это значит, что проблема с расстоянием уже не проблема.
Заклинание слияния зрений не сложное, но тем не менее дается не всем. Самое главное - хорошо прочувствовать на ментальном уровне объект слияния, а остальное уже дело техники.
Мир предстал перед обновленным взором совершенно иным. Глаза четко улавливали каждый поток воздуха, проносящийся мимо с, казалось, немыслимой скоростью. Краски немного померкли, но на замену яркости пришла способность различать температурные колебания.
Дым намного легче воздуха именно потому, что гораздо горячее. Сложно было бы не заметить темно-серую искрящуюся полосу, вертикально пересекающую горизонт. Сначала струя дыма была натянута, как нить и острием "иглы" неестественно протыкала небо. Мгновением позже, "нитка" задрожала и где-то на середине своей длины начала вытягиваться строго горизонтально вправо. На этом ее маневры не закончились и вытянувшийся конец выгнулся, подобно змее, несколько раз обвился вокруг себя, оставив петельку, потом нырнул в обмотку и повиснул вниз петлей под прямым углом. А через один вдох дымчатая виселица растаяла.
Слияние завершилось.
"- Теперь еще и угрозы? - устало вопросил самого себя мужчина. - Просто замечательно! А ведь день так хорошо начинался..."
***
Утро в королевском дворце редко когда бывает тихим. Еще до рассвета, подобно мышам, из всех щелей и нор выбираются слуги и начинается великая суета. Но суета всегда упорядоченная.
Пятый день цветня-месяца исключением не был. Единственное его отличие от остальных дней было в том, что суета принимала вид эпохальной. Как же! Ведь именно сегодня решается судьба замужества младшей дочери добрейшего и мудрейшего царя Лукоморья. Точнее, уже решилась, чему царевна совсем рада не была.
- Дочь!
Возглас царя тридевятого царства-тридесятого государства, наполненный праведного гнева и негодования разнесся по коридору, отскочил от каждой стены по-очереди и вернулся обратно к покоям царевны.
Кокон из одеял и покрывал, возлежащий на широкой кровати под балдахином, нервно дернулся.
- Дочь моя, - снова позвал царь, на этот раз немного спокойнее. - Почему ты до сих пор не готова? Крон-принц прибудет к полудню, а у тебя до этого времени по расписанию еще примерка подвенечного платья и урок ксорского вальса! Немедля поднимайся с постели и приводи себя в порядок! - грозно приказал государь.
Прошло около тридцати секунд. В покоях царевны происходила тишина. Все молчали, стараясь дышать через раз, а некоторые и вовсе затаили дыхание, и только царь нарушал общую идилию громким и недовольным сопением. Кокон признаков жизни не подавал.
Царь простоял возле постели дочери еще с десять секунд, а потом спокойным, но при этом грозным голосом известил:
- Или ты сейчас поднимаешься сама, или тебя подниму я. - Кокон жалобно пискнул, но остался при своем, то есть лежать мертвым грузом под полупрозрачным балдахином.
Царь был человек слова, поэтому без раздумий сбросил с ног легкие весенние сапоги и снял кафтан, передав его на хранение подбежавшей служанке. Та виновато потупилась, приняв ношу и отошла обратно. Государь тем временем, оставшись в камзоле и с босыми ногами, забрался к дочери на постель. Мягкий матрац тут же прогнулся под его весом.
Царь присел на корточки рядом с коконом и протиснул руку в нижнюю его часть. Кокон дернулся и захихикал, царь с невозмутимым видом продолжил в нем шарить, нащупывая проворные ноги дочери. Кокон захихикал сильнее и начал постепенно уползать куда-то вверх. Царь не растерялся и схватил его свободной рукой за выбившийся из общей массы край. Кокон уже смеялся во весь голос и в его верхушке показалась русая макушка.
Из-за движения, одеяла и покрывала стали разделяться, оставляя царевну без малейшего укрытия перед грозным родителем. Царь экзекуцию, посредством щекотки, не закончил до тех пор, пока последнее покрывало не покинуло кровати дочери. И только после этого остановился, поднялся во весь свой рост и, немного пошатываясь из-за неустойчивой опоры, сдвинул к переносице свои чуть седеющие брови.
Мина на его лице была грозной, но все же немного комичной, потому что в глазах нет-нет да появятся игривые смешинки. Но царь очень успешно с ними справлялся. Как не крути, а своей дочерью этим утром он был недоволен.
- Не хочу и не буду! - упрямо заявила венценосная особа, уже избавившись от остатков веселья и удобнее устраиваясь на собственной кровати. - И вообще, я его всего раз видела! И то мельком! - царевна скрестила руки на груди и опустила голову, хмуро уставившись на отцовские ноги. Будто это они виноваты во всех ее бедах.