«Центральная газета», 21 февраля 2001 года
Перемена пола не меняет дела, постановил суд
Решение отца изменить свой пол на женский — не причина для пересмотра соглашения об опеке над ребенком. Таков недавний вывод суда, модернизировавший семейное право: теперь транссексуальность, сама по себе, не имеет никакого значения для того, чтобы определить, способен ли кто-то быть хорошим родителем.
Процесс о лишении родительских прав был инициирован Маргалит Янгблад, когда ее муж, отец ребенка, Джеральд Янгблад объявил себя женщиной и лесбиянкой. Пара состояла в браке четыре года, последний год супруги жили раздельно.
Отец ребенка изменил свое имя с Джеральд на Розалинда, а также изменил внешность, чтобы выглядеть более женственно. Он начал открыто жить в женском облике, однако никаких хирургических операций еще не делал.
Пока его транссексуальность была тайной, у супругов было полное согласие относительно равной опеки над дочерью. Такие родительские соглашения могут быть прекращены в судебном порядке одной из сторон, для чего ей надо предоставить суду доказательства «изменения обстоятельств» — это юридический термин, означающий существенное изменение обстановки, при которой заключался договор об опеке.
Но в данном случае судья Тим Флауэрз постановил, что «транссексуальность родителя, сама по себе, без дополнительных причин, не может рассматриваться ни как изменение обстоятельств, ни как отрицательный фактор для прекращения действия соглашения об опеке».
Джейн Боббин, защитница отца, подчеркнула, что это судебное решение заставит поверить в свои силы всех транссексуальных родителей, у которых до сегодняшнего дня не было никакой уверенности в правосудии.
«Мы живем в обществе, где преобладает нетерпимость к транссексуалам… Но ясно, что решение вопросов об опекунстве должно рассматриваться с позиции: что лучше всего для ребенка», — сказала госпожа Боббин, которая на суде описывала отношения отца и ребенка как удивительные.
«В любом семейном споре важно помнить, что для ребенка всегда лучше, когда оба родителя принимают равное участие в воспитании, — сказал в интервью отец. — Если вы действительно любите своего ребенка, именно это должно быть главным — желать только самого лучшего вашему ребенку».
В своем постановлении судья Флауэрз отметил, что всё свидетельствует о том, что девочка счастлива с обоими родителями.
«Примечательно, как мало коснулась ребенка вся эта буря, в которую вовлечены спорящие стороны, — сказал судья. — Все представленные доказательства говорят о том, что девочка очень хорошо приспособлена к жизни, счастлива и здорова. Своим собственным путем она нашла способ принять изменения, происходящие с ее отцом, и продолжает находиться в нормальных, здоровых отношениях с ним, являющимся сейчас психологически женщиной».
Шестилетняя девочка называет отца и папой, и мамой, но при незнакомых людях очень осторожно использует обращение «папа», заботясь, чтобы никто не услышал.
Отец говорит, что большинство людей не догадывается, что генетически он мужчина, и видит ее как мать-одиночку: «Я думаю, сейчас проще для общества принять наличие у ребенка двух мам, чем задумываться о проблеме трансов».
На суде госпожа Янгблад сказала, что она была замужем за человеком, в котором есть «лучшее, что только может пожелать женщина в своем муже». Она рассказала, что господин Янгблад большую часть домашних забот брал на себя — готовил еду, убирал квартиру, стирал и гладил белье, и заботился о ребенке, в основном, тоже он.
«Розалинда готовила ей еду, читала ей, утром поднимала с кровати, вечером укладывала спать, и играла с ребенком тоже, обычно, она. И по ночам, это чаще всего Розалинда укачивала дочку на своей груди, пока дочка не засыпала», — читаем показания госпожи Янгблад в документах суда.
«Нет никаких сомнений в том, что снятие Розалиндой завесы тайны со своей транссексуальности и ее заявление о желании изменить пол с мужского на женский привели госпожу Янгблад в отчаяние», — сказал судья.