Я не приглашала этих детей, которые собрались у меня, в дом с дырами на крыше и крысами, грызущими их пальцы ног. Я не отправляла их в нечищеные необставленные комнаты. Я не приглашала их домой, чтобы потом они брались за швабру и вёдра и начинали мыть свои комнаты, делать свои кровати и искать себе еду. Нет. Я активно работала днём и ночью, крася, чистя и делая всё необходимое для них. Я не хотела, чтобы эти дети чувствовали, что они должны зарабатывать право жить в этом доме. Я хотела, чтобы они знали, что имеют право быть в нашем доме, потому что мы пригласили их стать частью нашей семьи. Мы пригласили их домой.
Слёзы начали струиться по моему лицу, когда великое понимание любви моего Отца выросло в моём сердце. Это озарило во мне глубочайшие места моего сердца, которое не понимало, что значит прийти в Его дом.
Часть моего сердца всё ещё вело себя как сирота. Я не до конца верила, что создана просто быть любимой дочерью своего Папы небесного. Мне казалось, что это слишком хорошо, чтобы быть правдой, что Папа полюбил меня просто потому, что Он полюбил меня. Будучи загруженной, я не верила по–настоящему, что Он захотел, чтобы я жила в Его доме, а я постоянно пыталась доказать самой себе и заработать право быть там. Мне казалось, что если я буду много работать и хорошо всё делать, меня примут. Но если я не постараюсь, меня просто вышвырнут опять на обочину.
И вот я здесь, посередине африканских джунглей. Здесь я драю двор для детей, которые будут жить с нами, но всё ещё остаюсь сиротой в своём мышлении и сердце. Я была маленькая девочка, которой нужно было знать, что она тоже приглашена в объятия Папы. Меня не позвали в Его дом, чтобы только подметать и работать. Мне не нужно зарабатывать, чтобы остаться. Тем утром Папа начал показывать мне место, которое Он приготовил для меня как для Его дочки. Он умер ради этого. Есть ли ещё какие‑то сомнения, что всё, что Он есть и имеет – моё?
По своей великой благости Бог позволил мне проделать это путешествие, чтобы Он смог перевести меня на другой уровень свободы моего сердца. Я осознала, что пока не буду полностью в Его доме, я буду сомневаться, что Он хочет сделать Свой дом в нашем.
Непередаваемое чувство тяжести и беспокойства давило на меня. Откуда придут деньги? Как это произойдёт? Что если я потерплю неудачу и паду в грязь лицом? Когда я пыталась остановить шторм в своём мозгу, Иисус подбросил мне стих из Иоанна, который всплыл в моей памяти: «Отец Мой возлюбит его, и Мы придем к нему и обитель у него сотворим» (Иоанна 14:23).
«Настоящий Папа? Если Ты и Иисус идёте с нами, тогда я полагаю, что все наши нужды будут покрыты, так ведь?» Мне хотелось кричать, когда я думала об этой истине.
Я готовила место для Его детей. Двери были поставлены на места, полы отдраены, стены покрашены. Это было Его обетование с небес, в которое мы вступали – Его обетование, что будет готово место для принятия каждого ребёнка, которого Он даст нам, Его обетование дома.
Потому что Он любит нас
Симон и Стив (не настоящие имена) – бедолаги. Они также великие учителя. Эти два мальчика многому научили меня о лице Божьей любви и сердцу нашего Отца.
В один жаркий день, вскоре после того как мы открыли наши двери, к нам пришел пожилой человек. Одетая на нём изодранная рубашка напоминала, что когда‑то имела пасторский воротничок. С собой он привёл двух сыновей. Их мать сошла с ума, а он уже не мог заботиться о них.
Я посмотрела на шести- и десятилетнего мальчишку передо мной. Страх и стыд сквозил в их глазах. Оба были одеты в лохмотья, которые, казалось, окончательно разлезутся по швам, если прикоснуться к ним. Было видно, что их разум захвачен скрытой тьмой. Что бы значило любить их, как сделал бы Иисус? Я знала, что им надо пойти с нами и прийти домой.
По мере прохождения дней и недель мы узнали их историю больше. Незадолго до прихода к нам, Стив служил злому человеку, и этот человек засунул ему в рот еду, только что снятую с огня. Он держал её там пока рот Стива не изжегся. Он не мог есть и говорить недели. Его постоянно били и мучили. Он не знал, что значит жить спокойно.
Стив начал проявлять серьёзные вспышки гнева и задираться. Одним душным знойным вечером я пошла поговорить с ним и решить что делать. Я успела заметить ужас в его глазах, прежде чем он отвернул их от меня.
Стив сидел в голубом пластмассовом кресле позади нашей маленькой кухоньки. Его голова была наклонена и он избегал смотреть на меня. В нём виделось чувство, что он ожидает, что ему сейчас принесут огромную боль. Я наклонилась ниже, так чтобы посмотреть в его глазёнки. Он ударил одного из мальчиков и хотя я знала, что с этим надо разбираться, время для этого ещё не пришло.