Буквально через день Авдотья, отправившись за водой на речку, говорила местным бабам, доверчиво понизив голос.
- Вот вам крест, - осеняя себя крестным знамением, шептала она. - Наслала порчу знахарка на моего Прохора. Чуть Богу душу не отдал кормилец наш. А все потому что зависть в ней черная живет. - Она окинула женщин внимательным взглядом, ловя их эмоции.- У нас с вами, бабоньки, мужики есть, а она в лесу одна прозябает.
По небольшой кучке крестьянок прошел недовольный ропот. Многие согласно закивали, подтверждая правоту Евдокии.
- Не успокоится ведьма злая пока всех мужиков наших со свету не сживет. - закончила она, взвизгнув на последнем слове.
- А ведь права, Авдотья, - зычно ответила справная баба, с коромыслом на плечах. - Федор мой совсем на меня смотреть перестал, нос все воротит да грустный ходит. Авось ему ведьма тоску наслала!?
А дальше бабы загалдели на перебой, каждая жалуясь на своего мужика и обвиняя во всех бедах Василису.
- Вот что, бабоньки, - дождавшись, когда возмущение толпы дойдет до своего предела, начала Евдокия. - Надо избавляться от этой нечести. К нам с Прохором вечерком подходите, да мужиков прихватывайте. Будем решать, что со знахаркой делать.
Бабы согласно закивав, поспешили каждая в свою сторону. Авдотья радостно потерла руки. Пол дела она сделала. Дальше дело за Прохором, мужиков обработать. А там спалят они Василису вместе с ее избушкой и следа от этой чертовой бабы не останется. «Будет знать, как лишать других денег.» - рассуждала Евдокия, не задумываясь даже о том, что к этому бедная знахарка не имеет никакого отношения.
Вечером в небольшой горенке собралось человек десять крестьян. Они внимательно слушали, как хозяин описывал свои муки, насланные на него лесной колдуньей, как мучился от ужасных болей, сковывающих тело, как мучили его душу всякого рода соблазны. Прохор был прирожденным оратором, умевшим донести до людей нужную ему мысль и внушить те чувства и эмоции, под влиянием которых люди готовы были на все. Так и сейчас выслушав местного заводилу, возмущенный гул наполнил избу. Глаза крестьян загорались праведным гневом, а руки сжимались в кулаки.
- Смерть ведьме! - выкрикнула Авдотья, поймав решительный настрой толпы.
- Смерть! Смерть! -раздалось с разных сторон. Кричали и мужчины, и женщины.
Разгоряченная толпа, вышла на улицу. Кто-то хватал вилы, кто-то колья и палки. Громко выкрикивая, они двинулись вглубь леса, вершить расправу с той, что была виновна во всех их бедах.
Василиса задумчиво перебирала травы, чувствуя пустоту в душе. Вздохнув, она сердито бросила сухой пучок в корзину. Это тоска начинала злить ее и Вася совсем не знала, как избавится от нее. Она совсем не привыкла жить так. До появления князя, Василиса была по своему счастлива, без душевных страданий и сердечной боли.
Федька одним глазом наблюдал за девушкой. Весь его вид говорил, что последние дни поведение хозяйки вызывало в нем интерес. Он даже чаще обычного отвлекался от своего любимого занятия, все чаще бодрствуя. Сегодня же какое-то шестое чувство не давало ему покоя, словно предчувствуя что-то плохое, Федька нервно терся в ногах у Василисы, жалобно мяукая.
- Ну что с тобой, Федя? - присев и погладив кота, спросила Вася. - Тоже тоскуешь?
Кот посмотрел прямо в ее глаза, и Василиса вздрогнула. «Совсем с ума сошла.»- пробурчала знахарка, возвращаясь к травам. - «Мерещится Бог знает что.» Однако в душе зародилась тревога.
Переделав все дела, Василиса накинула шубейку с пуховым платком и задержавшись у порога, бросила взгляд на Федьку, что сидел на полу в центре горницы и внимательно смотрел на нее.
- Не скучай, - зачем-то сказала она ему. - Я скоро вернусь.
Выйдя из дома, Вася растерянно посмотрела по сторонам. Надо было бы проверить силки, но ноги сами понесли ее совсем в другую сторону, на ту полянку, где нашла она раненого Олега. Здесь не осталось и следа произошедшей драмы. Снег запорошил следы борьбы и кровавые пятна. Белоснежное покрывало, ровное и пушистое, укрыло это место. Василиса , утопая по колено в снегу, пробралась в самый центр. Опустившись на колени, она повела рукой по рыхлому снегу. Отчего она стала его раскапывать, Вася и сама не могла бы дать ответ, однако замерзшие пальцы раскапывали снег. Возможно она хотела вновь увидеть алое пятно на белом покрывале, чтоб доказать самой себе, что все это было не сном. В заходящих лучах солнца вдруг сверкнуло золото. Судорожно вздохнув, Василиса подхватила тонкую цепочку с круглым медальоном. Взяв его озябшими пальчиками, Вася вздрогнула, когда резная крышка откинулась. Внутри находился портрет молодой женщины. Она сидела в пол оборота, давая возможность любоваться ее точеным профилем. Золотистые волосы, отливающие рыжиной, были собраны высоко на верх, спускаясь мелкими локонами на шею. Залюбовавшись незнакомкой, Василиса совсем потерялась во времени, придя в себя только когда сумерки окутали ее со всех сторон. Очнувшись, она торопливо засунула находку под шубейку к груди и отправилась домой.