Мисси тоже пошла в кухню. На сердце у нее лежал камень. Как же Бог ответит на их молитвы, если они просят не о том? Молодая женщина налила себе кофе. Ее руки дрожали.
* * *
Как только Мисси вернулась в кухню, Марти тихонько выскользнула из двери, прошла в спальню и опустилась на колени рядом с Кларком. Она взяла израненную руку мужа и принялась нежно гладить ее. Теперь, вымытая, рука выглядела уже не так страшно. Марти поднесла ее к лицу и заплакала.
— Ах, Кларк, — прошептала она, — я не переживу, если с тобой что-нибудь случится. Просто не переживу… Пожалуйста, Господи, сделай так, чтобы он очнулся. Он нужен мне. Сделай так, чтобы мы продолжали жить вместе. — Еще несколько минут назад Марти убеждала Мисси, что молиться подобным образом непозволительно. Но она не могла ничего с собой поделать. Она так нуждалась в Кларке! Марти любила мужа больше жизни. Ей была невыносима мысль о том, что она может потерять его. — Пожалуйста, Господи! Пожалуйста, умоляю Тебя!
Так, молясь и плача, она стояла у кровати пока совсем не обессилила. Но Кларк даже не шевельнулся. Придет ли он когда-нибудь в сознание?
Внезапно Марти почувствовала на своем плече чью-то руку.
— Мама, — раздался голос Мисси, — хочешь кофе?
Марти покачала головой.
— А между тем тебе не мешало бы подкрепиться, — заметила дочь. — Впереди у нас долгая ночь. Ван приготовил для мальчиков ужин. Но вряд ли кто-нибудь, кроме детей, захочет есть.
Марти вскинула на дочь глаза.
— Ты права, — устало произнесла она. — Я бы не проглотила и кусочка.
— Тогда выпей кофейку, — предложила Мисси, передавая ей чашку.
Марти поднялась с колен и взяла кофе. Ноги у нее затекли, и она с удивлением подумала, что, видимо, провела у постели Кларка не меньше часа. Между тем Мисси пододвинула себе стул и села.
— Мальчики уже легли, — неожиданно сказала она. — А Вилли так и не вернулся. Никак не могу понять, куда…
— Наверное, отправился за доктором. По словам Вилли, у Кларка что-то с ногой.
— Боюсь, ему не удастся найти врача. Во всей округе нет ни одного медика, — печально протянула Мисси. — Хотя, может быть, он отправился на поиски того, кто умеет лечить переломы.
Марти отпила кофе и пристально глянула Мисси в глаза.
— Что, Вилли не сказал, куда поехал?
— Нет. Сказал только, что скоро вернется. А еще попросил в случае чего обращаться к работникам ранчо. И следить за тем, чтобы папа лежал спокойно — иначе он может повредить себе ногу.
Марти посмотрела на Кларка.
— Похоже, об этом беспокоиться не стоит. Шевельнись он, я была бы счастлива.
— Из слов Вилли я поняла, что если папа будет двигаться, ему станет хуже.
— Может, то, что от удара он потерял сознание, к лучшему. По крайней мере он не чувствует боли. Надеюсь, к тому моменту, когда Кларк очнется, боль немного утихнет.
До этой минуты Марти и подумать не могла, что в падении огромной балки на голову есть что-то хорошее. Тем не менее она всем сердцем желала, чтобы ее муж пришел в себя.
Некоторое время женщины молча сидели у постели больного. Затем в спальню заглянул Скотти и спросил, не может ли он чем-нибудь им помочь; Марти и Мисси заверили управляющего, что, как только возникнет необходимость, они обязательно воспользуются его услугами.
* * *
Немного погодя в дверь просунул голову Куки.
— С тобой все в порядке? — спросила Марти мужчину, когда он, прихрамывая, вошел в комнату.
— Почему вы спрашиваете об этом, мэм?
— Ты выглядишь расстроенным.
Куки покачал головой. Он не хотел говорить хозяйке и ее матери, что этот несчастный случай напомнил ему о давнишней трагедии. Отцу Мисси еще повезло. Пока Кларк не чувствует боли. Но после того как к нему вернется сознание, сумеет ли он удержаться от крика? И что будет с его близкими, когда они услышат душераздирающие стоны?
— Просто мне тяжело видеть, что такой хороший человек страдает, — ответил Куки.
* * *
Меж тем на землю медленно опускалась ночь. Солнце закатилось за горизонт, и на небо высыпали звезды. Вскоре ранчо осветила серебристая луна. В конюшне, переступая с ноги на ногу, пофыркивали лошади, во дворе самозабвенно лаял на койотов Макс, трещали сверчки, бились об оконное стекло ночные бабочки. А Кларк так и не пошевелился.