Однако Лизу он к себе домой приволок, как когда-то в детстве кота Кузю. Отогрел, накормил, выкупал. Это что же теперь получается? Получается, он теперь за нее в ответе?
Да с чего бы вдруг?! Он просто оказал человеку посильную помощь… и остановился на полпути. Отогрел, накормил, выкупал, дал надежду – и вышвырнул обратно на улицу.
Макс рывком сел, плед спланировал на пол. Все равно теперь не уснешь, пока не примешь правильное решение. А правильное решение – помочь Лизе до конца. В его ли это силах? Надо подумать.
А еще надо поторопиться. Сколько времени он уже потерял? Час? Два? Макс посмотрел на часы, получалось, что Лиза на улице уже без малого два часа. А по телику обещали сильные морозы. А по вокзалам шастают всякие ублюдки…
Благородное решение далось ему нелегко, но, как только Макс его выстрадал, с души точно камень свалился. И потом, есть надежда, что Лиза уже куда-нибудь ушла…
Лизы на месте не оказалось. На той самой скамейке, галдя и переругиваясь, сидело цыганское семейство: пять чумазых, плохо одетых ребятишек, дородная мамка в цветастом платке и мужичок в кожаной куртке.
Все, долг выполнен. Он хотел забрать Лизу, но Лиза ушла. Совесть чиста, можно ехать домой и отсыпаться.
Домой Макс не поехал. Вместо этого он заглушил мотор, выбрался из машины, поежился: не врал Гидрометцентр, уже заметно похолодало. Снег под ногами больше не лежал мягкой ватой, а бодро похрустывал.
Так, что бы он сделал, будь он на месте Лизы? На месте Лизы он бы поискал теплое местечко на вокзале.
Вокзал был похож на гигантский муравейник. Жизнь там била ключом. У билетных касс клубились очереди, ожидающие прибытия поезда вяло жевали сомнительного качества беляши и хот-доги. В углу у батареи прикорнул бомж.
Лиза нашлась в зале ожидания, она стояла у окна, спиной к нему. Могла бы и посидеть, в ногах правды нет. Что там такого интересного за окном?
Не то чтобы Макс специально подкрадывался, просто походка у него была такая, кошачья, но Лиза все равно его приближение почувствовала, резко обернулась. Теперь он понял, почему она стоит лицом к окну – это чтобы остальные не видели, что она плачет. А она плакала, все лицо было мокрым от слез, и на Макса она посмотрела, как на привидение: испуганно, а вовсе не радостно.
– Пойдем, – он потянул ее за рукав шубейки.
В заплаканных крапчато-каштановых глазах зажегся немой вопрос – куда?
– Пойдем, – повторил он и потянул за рукав уже более настойчиво.
Свободной рукой она вытерла лицо, послушно побрела следом.
– Значит, так, – сказал Макс, включая зажигание, – я тут подумал и нашел тебе применение.
Лиза посмотрела на него растерянно, но теперь, помимо всего прочего, в ее взгляде появилась еще и надежда. Макс мысленно похвалил себя за гипертрофированное человеколюбие, а вслух сказал:
– Признайся, у тебя же не было никаких конкретных планов на сегодняшний день?
Она согласно кивнула, аккуратно положила на приборную панель его перчатки.
– Я так и думал, – Макс покосился на перчатки. – Тогда с твоей стороны было бы глупо отказываться от моего предложения. Готовишь ты вкусно, Лизавета! А по хозяйству как, управляться умеешь?
Она снова кивнула, теперь уже недоуменно.
– В общем, так, я человек одинокий, в быту неприхотливый, но и мне иногда хочется поесть по-людски – чтобы там первое, второе и компот. Понимаешь? Ну вот, значит, мне нужна эта, как ее, домработница. И не смотри на меня так, ничего ужасного я тебе не предлагаю. Поживешь пока у меня, будешь мне еду готовить, за домом присматривать. И заметь: не безвозмездно! – Макс поднял вверх указательный палец. – Я за твои труды организую тебе встречу с профессором. По каким, говоришь, числам он консультирует? По двадцатым? Ну вот, организую тебе консультацию двадцатого числа.
Смотреть на сияющую Лизаветину мордашку было приятно – надо же!
– Благодарить меня не нужно. Позже отблагодаришь. Щи мне сваришь, настоящие, домашние. Умеешь?
Она энергично закивала.
– А еще этих нажаришь, как их там… а, драников! Вкусная, помнится, вещь, эти ваши драники. Квартиру будешь мне убирать, гладить, пыль вытирать и все такое. А после консультации так уж и быть, отвезу я тебя, сироту казанскую, на родину. Чай ближнее зарубежье, как-нибудь без документов проскочим, проселками.
Ой, разошелся! С ума сошел! Домой ее везти надумал. А когда? При его-то плотном графике… Да его главред со свету сживет! Но слово не воробей, придется постараться.
Пока Макс размышлял, Лиза что-то нацарапала в блокнотике, оторвала листок, сунула ему под нос:
«Спасибо! Только обмен неравноценный. Мне все, а вам – только щи и драники».