Стушевался, лихорадочно соображая, как бы выкрутиться из неудобного положения. Принялся невнятно оправдываться, говоря, что имел в виду другое, и Лера слишком подозрительна, неправильно понимает и привязывается к словам.
Нечаянная оговорка подтвердила неприятное болезненное наблюдение — как уже догадывалась — Давид ненадёжный, блудливый самец. Измены и романы на стороне — для него обычное дело.
Любит молодых девочек. До неё встречался с Мишкиной, не колеблясь бросил ту, как только увлёкся новой особой, едва мелькнувшей на горизонте — Лерой.
Какой из него семьянин? На дом, наверно, времени не остаётся. Постоянно пропадает у друзей.
Крепнет уверенность, что ещё каких-то подруг навещает… Этих… Которые что-то просят у него.
Это щекотливое обстоятельство ещё не подтверждено, но станет самым главным и решающим в отношениях.
Жена, скорей всего, всё понимает и страдает от его измен. Успокоительные, наверное, тоннами пьёт… Бедная… Не дай бог такую семью.
Как они живут, как супруга мирится с таким положением?!
Взять хотя бы их забавную целомудренную связь. Их оригинальной «дружбе» уже два месяца. Встречаются пару раз в неделю, чаще всего во второй половине дня, ближе к вечеру. Вместе проводят несколько сумасшедше интересных часов.
В то время, когда верные мужья после работы лежат дома на диване, смотрят футбол или кино в обнимку с любимой половинкой, они с Лерой веселится в гостях у каких-нибудь его друзей.
За этот короткий срок где они только не побывали!
Чаще всего допоздна засиживались в радушной безразмерной мастерской.
Однажды скучно и напряжённо посидели втроём у злобного холостого приятеля Давида, живущего на Кутузовском проспекте.
Развлекались с безбашенной компанией на Лосином острове, дома у какого-то суперкрутого конструктора космических аппаратов. Где Лера впервые в жизни попробовала жареную лосятину. Кстати, мясо не понравилось, было жёстким и противно застревало в зубах…
Заглядывали как-то к паре невнятных, не запомнившихся приятелей, которые хорошо знакомы с Таней Мишкиной.
Помимо этих визитов — многочасовые захватывающие прогулки по улицам, походы в кино, кафе.
Получается, что на семью у него времени не остаётся!
Наблюдательность, недремлющая ревность и ряд замеченных странных обмолвок и нестыковок наводили на убедительное пугающее подозрение — вполне вероятно, что кроме Леры, он «выгуливает» или является активным пользователем какой-нибудь аппетитной одинокой дамы.
Как законная жена терпит его регулярное отсутствие вечерами и в выходные?!
В одну из встреч довольный Давид огорошил и смутил очередной инициативой:
— Хочу снять и оплачивать тебе меблированную квартиру. Единственное условие — никаких друзей и подруг не приводить. Только ты и я!
По ней ледяной отрезвляющей волной с головы до ног прокатился отчаянный страх.
Ты и я?! Вдвоём в квартире. Что это означает? Он рассчитывает, что они… будут спать вместе?! Естественно… Для чего же ещё общее жильё двоим: девушке и мужчине? Нет-нет-нет! Боюсь-боюсь… Нельзя.
Лера испуганно сжалась, изо всех сил отрицательно замотала головой и категорично отказалась. В очередной раз зля и разочаровывая мужчину.
Он обижался, негодовал и искренне не понимал — сама сказала, что любит! Что сутками думает о нём. Но отвергает любое предложение, способствующее сближению. Что за головоломка?
Ворчал и раздражённо тормошил, зажимал в угол, требуя посмотреть точно в глаза:
— Ты мне всё врёшь? У тебя есть другой? Молодой красивый мальчик, твой ровесник? Может, ты оттого и не приглашаешь к себе, что живёшь совсем не с дядей, а со своим парнем?
Лера отбивалась, взвизгивала, хохотала и удивлялась подозрениям. Какой смешной! Он дурачится или действительно ревнует? Сама мысль о том, что она, намертво увязнув в нагрянувшей и полностью поглотившей любви, может всерьёз заинтересоваться другим, была парадоксальной и отталкивающей до тошноты.
Во всей вселенной существовал только один мужчина.
Со дня появления в жизни Маркова, любые поползновения существ противоположного пола вызывали в ней отвращение и гадливость.
«Я не ваша! Я всем сердцем и душой принадлежу и храню верность Давиду. На мне огромными буквами светится и пульсирует надпись — ДАВИД! И как верная цепная собака сама себя охраняю, остервенело рычу и бросаюсь на нарушивших границу дозволенного!»
Глава 12. Лампочка
Чаще всего они проводили вечера в гостеприимной и многолюдной мастерской.
Она никогда не пустовала. Хозяин любил работать в просторном помещении на втором этаже и легонько прислушиваться к отрывкам яростных споров, взрывам дружного хохота и шумной разноголосице, доносящихся снизу. Видимо это создавало особенную, нужную для художественного вдохновения атмосферу.
Он приветливо общался и охотно показывал забредшим наверх визитёрам свои творения, просил высказываться, с интересом слушал и обдумывал чужие мнения о незаконченных картинах. В перерывах спускался на нижний этаж, курил и присоединялся к говорливой жизнерадостной компании.
В мастерской Лера чувствовала себя задорно и очень комфортно.
Обычно достаточно скоро ей наскучивало слушать, как Давид с горящими глазами, нетерпеливо подпрыгивая на стуле, азартно, до хрипа и сорванного голоса, врезался в очередной злободневный спор с товарищами. Всласть любовалась обожаемой физиономией, отражающей все меняющиеся фазы кипучего темперамента. С полуоткрытым ртом чинно и смирно сидела рядом. Но недолго. Гордо и счастливо отмечала, что Марков, как всегда, красноречив и убедителен. Довольно поглядывала на слушателей и… отвлекалась.
Ей надоедало следить за ходом сложной мужской беседы. Полусонно косилась на ораторствующего Давида, тихо сползала с места и воровато просачивалась в угол, где стоял старенький раздолбанный проигрыватель. Неторопливо выбирала из стопки нравящуюся пластинку и негромко включала музыку. Встречалась невинным взглядом с бдительным Марковым, корчила грустную, умоляющую гримасу. Он ухмылялся, картинно вздыхал, укоризненно качал головой.
С его ворчливого и кислого попустительства, проводила время с пользой для себя — аккуратно повышала самооценку, флиртуя и строя глазки свежим персонажам мужского пола, впервые встреченными ею здесь.
Подразнивала незнакомого гостя, делала вид, что заинтересовалась им. Болтала, танцевала, кокетничала, стреляла глазками. Оглядывалась на Давида, следила за выражением его лица, радостно прыскала, видя преувеличенно сурово сдвинутые брови.
Когда, насытив собственное травмированное эго, понимала, что новичок на крючке и убеждён, что девушка готова продолжить более тесное знакомство, и заинтересовавшийся ею тип готов к активным действиям по претворению своей догадки в жизнь, тотчас шла на попятную. Принимала строгий недоступный вид и неожиданно прекращала контактировать со слегка озадаченным и одураченным молодым человеком.
Снимала обувь, забиралась поглубже на огромный диван, где на своём любимом месте гордым орлом восседал зоркий Давид и с облегчением пряталась за его надёжной спиной.
Марков шумно, с рыком выдыхал, цокал языком и смеющимися глазами наблюдал за её передвижениями и легкомысленными шалостями.
Особо ретивых и желающих вытащить наигравшуюся девушку из безопасного укрытия, властно останавливал вытянутой рукой и суровым окриком:
— Стоп! Что ты хочешь? Это МОЯ женщина!
Лерке безумно нравился такой расклад, неизменно млела и таяла от слова МОЯ.
Но до дрожи злилась и ненавидела, когда говорил — женщина.
Какая она женщина?! Будто ей сорок лет. Только-только начала привыкать к тому, что повзрослела и, обращаясь к ней, произносят «девушка», а не «девочка». А он дополнительно старит лет на двадцать бесцеремонно окрестив — ЖЕНЩИНА.
Поэтому всегда недовольно вздыбливалась, возмущалась и сердито шипела в самое ухо: