— Сколько раз повторять — я не женщина!!!
— Да-да-да! Ты — не женщина, — тут же, с хитро пляшущими чёртиками в глазах, подозрительно громко и охотно соглашался Давид.
И заговорщически подвигав бровями, повышал голос, поправляя себя:
— Девочка. МОЯ любимая девочка. Но остальным совсем не обязательно знать, что ты всё ещё ДЕВОЧКА. Это наш секрет. Правильно, Лерушка?
После этих многозначительных слов, зычно и бесстыдно произнесённых при всех, она становилась пунцовой. Хотелось провалиться сквозь землю. Лера морщилась и стыдливо исчезала, растворившись в тени за Давидом. Кулаком тихо стукала его по спине или больно ввинчивала палец между рёбер коварного мужчины, раздражённо бурчала:
— Вы же прекрасно знаете, что именно я имею в виду!
Совсем понизив голос, чтоб слышал только он, гневно шептала в ухо:
— Я не желаю афишировать свою невинность! И прошу называть меня ДЕВУШКОЙ, а не женщиной!
Зачастую их занимательная перепалка привлекала внимание и вызывала живой интерес завсегдатаев мастерской. Они недоверчиво прислушивались, удивлённо окидывали взглядом их пару и задумчиво уточняли:
— Сколько времени вы встречаетесь? Месяца два или больше? — понижая голос, любопытствовали, — И что — до сих пор ещё… хм… ничего не было?
Давид выразительно пожимал плечами, лукаво щурился и молча разводил руками, как бы говоря — а что поделаешь, кому сейчас легко? Вид при этом был жуликоватый и довольный.
У Леры возникло досадное убеждение, что он специально выводит на эмоции и ждёт неизбежный протест с её стороны, подчёркнуто называя женщиной при общих знакомых, чтоб в который раз якобы ненароком разгласить пикантный факт девственности.
— Женщина моей души. Девочка моя любимая… ЛАМПОЧКА!
— Кто?! — не веря ушам изумлённо переспросили все, в том числе и Лера, когда он впервые назвал её так.
— ЛАМПОЧКА?! Лапочка, наверное, хотел сказать?
— Не-е-ет! — с плутоватым видом протянул улыбающийся Марков, обнимая и целуя девушку.
Смакуя, медленно и торжественно повторил по слогам, — ЛАМ-ПОЧ-КА! Твои глазки светятся. Ты вся светишься. И зажигаешь меня.
В этот счастливый и безоблачный этап отношений светились оба.
*************************
Обычно, строгий чудаковатый дядя, если успевал опередить Леру и первым схватить трубку, по одному ему ведомой причине, отваживал молодых людей, звонивших племяннице. Не приглашал к телефону, а грубо и категорично сообщал собеседнику на другом конце провода, что она замужем и он является её мужем. Или врал, что девушка переехала и больше здесь не живёт.
Но в случае с Давидом почему-то так не делал. Возможно его останавливал вежливый, но властный и уверенный тон, которым разговаривал новоиспечённый друг племянницы.
А может, терялся оттого, что слышал, как она разговаривает с неизвестным ему мужчиной обращаясь на «вы». Лере часто звонили по работе, и родственник об этом знал.
Дядя с подчёркнутым подозрением передавал трубку и ехидно оповещал: «Начальник твой звонит». Иногда язвительно называл его Сталин. «Иди, Сталин на проводе!». Видимо, не терпящий возражений, густой тон собеседника, ассоциировался у родственника именно с этим советским вождём. Дядька не уходил сразу, а стоял подбоченившись, иронично сверлил племянницу взглядом и ревностно контролировал начало диалога.
Лера осуждающе фыркала, старательно таращила круглые глаза, испуганно прижимала палец к губам и шикала:
— Тс-ссс… Тише, услышит!
Специально громко и официально приветствовала Маркова по имени-отчеству и на «Вы», усердно поддерживая в бдительном родственнике заблуждение, что беседует со своим руководителем.
Дядюшку глодали огромные сомнения, но в итоге предпочел закрыть глаза на сомнительные моменты и не углубляться в тонкости рабочих дел племянницы.
Светлова по-прежнему дружила и делилась секретами с соседкой по квартире Элей.
Долгими тёмными вечерами скучающие девушки томились в её просторной, по-женски уютной комнате, дегустировали чаи из красиво расписанных жестяных коробочек, вполглаза следили за экраном новомодного цветного телевизора. И неспешно щебетали обо всём на свете.
Лера живопиствовала о своём таинственном взрослом друге, о его необычных знакомых и пообещала при случае ввести молодую разведённую соседку в эту интересную мужскую компанию.
Вскоре случай представился.
Глава 13. Зураб
В конце января для работы над диссертацией в Москву прилетел давнишний друг Давида. Они познакомились около десяти лет назад в Сомали, когда находились там в длительной командировке.
Сдружились после того, как этот мужчина, работающий врачом, вылечил Маркова от малярии, которую тот подцепил в африканской стране.
Друга звали Зураб. Он приехал из солнечного Тбилиси минимум на год. Снял двухкомнатную квартиру вблизи одной из станций оранжевой ветки метро на южной половине мегаполиса. Днями работал по специальности в столичной больнице, вечерами усердно корпел над кандидатской.
Знакомыми не обзавёлся, и за несколько одиноко прожитых недель успел заскучать от монотонных будней в чужом зимнем городе. По этой причине с радостью привечал редких гостей, вносящих разнообразие в вынужденно изолированную от семьи жизнь.
Вдали от жены и детей обитать предстояло долго, поэтому предусмотрительный доктор Зураб благоразумно снял с безымянного пальца обручальное кольцо и прибрал его в укромное надёжное место. С этого момента провозгласил себя немножко холостым и ночами тихо грустил по теплу женского тела.
Давид гордился своим умным и целеустремлённым другом. По дороге к нему красочно расписал Лере, как два года назад Зураб экзотично жил в далёкой и загадочной Японии. Проходил там практику, совершенствовался в специальности и обучился работе с современным супер-пупер необычным медицинским оборудованием, позволяющим запросто заглядывать в глубины человеческого организма при помощи особых звуковых волн.
В СССР эти волшебные приборы появились недавно и их только-только начали осваивать в нескольких избранных медицинских учреждениях. Специалистов, умеющих работать на этом чуде человеческой мысли, можно было пересчитать по пальцам. Попасть на приём к такому уникальному профессионалу удавалось редким счастливцам и по самому великому блату. Или невероятному везению.
На здоровье девушка не обижалась, обследоваться не было нужды, но познакомится и взглянуть на молодого врача, умеющего работать на диковинном аппарате, хотелось.
Доктор Зураб оказался жгучим поджарым брюнетом, с ослепительно белоснежной улыбкой во все тридцать два зуба. Южный красавец был примерно такого же возраста как Давид. Но в силу своей худощавости и реактивной подвижности выглядел значительно моложе Лериного друга.
Он искренне и бурно обрадовался визиту их колоритной пары. С порога, горящими глазами, сверху вниз азартно проскакал по слегка ошеломлённой от его выплёскивающегося темперамента Светловой.
Гостеприимно распахнул дверь в свою холостяцкую квартиру, засуетился, восторженно заметался по кухне. Пригласил за щедро накрытый стол, выставил королевское угощение и немалый запас грузинского вина.
Принялся от души угощать обоих и… откровенно ухаживать за Лерой.
До позднего вечера мужчины балагурили, вспоминали невероятные африканские похождения, пели какие-то сумасшедшие песни, энергично танцевали с девушкой. Кипучие эмоции переполняли хозяина квартиры и гостей. Тестостерон густо и жарко витал в пространстве, изливался в ярких речах, пьянящими искрами взрывался на коже.
Южанин пламенным взорам обжигал беспечно веселящуюся вместе с ними Леру. Дико взбрыкивался вокруг неё, обильно усыпал витиеватыми комплиментами, трепетными поглаживающими движениями нежно трогал ладони и умоляюще поглядывал на Давида…
В парном танце столь цепко стиснул жёсткими мускулистыми руками её тщедушную фигурку, что, кажется, дышать начала рывками и через раз. Ноги запутались и не попадали в такт движениям. Она струхнула от бешеного излучения, огненным вулканом извергающегося из глаз темпераментного мужчины.