Дни и ночи слепились в однообразное нестерпимое безвременье. Смутным воспоминанием мелькнуло то, как бесцеремонно рассталась и выплеснула скопившуюся злость на новоявленного кавалера, подвозившего в Пасху на встречу с Марковым. Его образ невольно вплёлся и включал болевую цепочку событий, которые произошли в тот тяжёлый день.
Ненавидела всех и всё. Как извивающаяся кобра плевалась ядом и агрессивно бросалась на осмелившихся посягать на её израненную душу.
Через неделю к ней пришла изумлённая и задумчивая Мишкина.
Давид, впервые за время, прошедшее со дня знакомства с Лерой, позвонил ей!
Для того чтобы Татьяна поговорила и помогла воздействовать на оскорблённую подругу…
Он мрачно поинтересовался общаются ли они со Светловой, не появился ли у той новый парень, не влюбилась ли она.
Напомнил, что они являются лучшими подругами, и мнение Тани имеет большой авторитет для незрелой Леры, что та к ней прислушивается. Настойчиво попросил, чтоб Мишкина, как старшая и мудрая подруга поговорила с неоперившейся девушкой и повлияла на неё. Объяснила, что нельзя так вести себя с ним.
Что им необходимо встретиться и спокойно поговорить.
— Я не собираюсь на тебя давить и воспитывать. Просто, как и обещала, передаю слова Давида. Решай сама. Тебе ведь плохо без него? — закончила Таня. С состраданием обняла похудевшую, сникшую подругу и погладила по спине.
— И без него плохо и с ним плохо… — простонала та.
«Я НЕ могу его НЕ видеть… Это выше моих сил…» поняла Лера с отчаянием.
Стало проще от того, что прекратила пересиливать себя и отрицать возможность встречи. Когда-нибудь.
Будто после вдоха живительной порции кислорода, она воскресла всего-навсего от элементарной возможности несколько раз вслух произнести его имя. Мозг как мантру требовал комбинацию из этих букв. Хотелось поговорить о нём и увидеть человека, который тоже знаком с Давидом. Почему-то от этого становилось лучше.
Если бы Марков помог! Забыл её, вычеркнул из списка знакомых. Зачем играет с ней? Почему не оставляет в покое?
Всем рассказывает, что любит её. Это неправда! Неизвестно, что он вкладывает в это слово и скольких одновременно с ней «любит»! Одной больше, одной меньше… Звонит из принципа. Или тешит самолюбие — насколько сильно втрескалась глупая малолетка и как скоро сдастся после того, как цинично вытер об неё ноги…
Не может быть, чтоб на самом деле была дорога ему…
Почему не пойдёт навстречу её требованию и не перестаёт беспокоить? Наверное, если б не мучил, не напоминал о себе, тогда бы легче пережила расставание.
А сейчас — нет. Ей не справиться одной… Да, она — тряпка. Она маленькая и слабенькая влюблённая девочка, ей не выстоять против двоих — самой себя и его напора.
Если Давид позвонит… Больше не бросит трубку. Хочет слышать и видеть его!
Только один раз… Встретимся ещё раз — и всё!
И пусть весь мир клеймит позором. Согласна со всеми грязными и унизительными словами в свой адрес. Они заслужены. Она и сама себя ненавидит.
Несмотря ни на что единственное, что сейчас нужно и что спасёт её — посмотреть и постоять рядом… Недолго.
Встретились… Лера с опущенной головой, без улыбки с погасшими глазами. Опустошённая, обиженная, бесконечно презирающая себя.
Давид растерянный, грустный. Выдохнул, обнял, молча прижал к себе.
Со стыдом и страхом напряжённо ждала подтверждения того, что он насмехается над её непоследовательностью и неумением следовать собственному зароку.
Видела серьёзное, измученное лицо и больше всего хотелось оказаться на необитаемом острове. Вместе с ним. Забыть о нравственности, нормах… Где не будет осуждающих и оценивающих взглядов, предательства, боли. Где нет других людей. Ни женщин, ни мужчин. Только они вдвоём…
Утопия. Сказка. Которая так и не началась, но из которой предстояло выбраться.
Всё закружилось заново с удвоенной силой. Они были ненормальными…
Только теперь Лера ни на что не надеялась и не полагалась на волю случая. Права на ревность у неё нет. И, вообще, если подумать, в случае с Давидом у неё нет никаких прав. О чём тогда речь? Существует одна единственная проблема — её неистребимая любовь к чужому мужу. Чужому мужчине.
Чужой. И это ему не простит. Никогда. Невзирая на то — есть право или нет.
Встречалась, копила силы и ждала неизбежно приближающегося краха.
Робкая надежда жёстко выветрилась после подтверждённого факта измены.
Общего будущего у них точно нет. Если раньше несмело допускала неопределённость и возможность нескольких вариантов развития отношений, то теперь обречённо знала, что впереди ничего нет. Обрыв.
Капкан из которого предстоит выбираться с минимальными потерями, уцелеть и желательно не отгрызть себе конечности.
Давид добровольно не отпустит. Будет пытать и убивать звонками. Пока она опять не сломится и не помчится как одержимая, чтоб втянуть пару исцеляющих вдохов и наполнить свою вселенную его флюидами.
Было не до учебников, не до других чувств. Она равнодушно знакомилась с молодыми людьми, прогуливалась с ними по паркам, ходила в кино, на машинах с компаниями катались по растаявшему весеннему Подмосковью.
Поддерживала лёгкие приятельские отношения, без заморочек и претензий. Была не против того, чтоб её встречали после работы, провожали до дома, приходили в гости, дарили маленькие ни к чему не обязывающие подарки.
Но как верная Сивка- Бурка по первому зову отодвигала все дела, без колебаний меняла договорённости и летела на крыльях непобедимой любви к Давиду. Это было наваждением.
Прекрасно знала, что так нельзя. Марков НЕ её мужчина. Между ними находится непреодолимый барьер. Он рядом, с ним можно поговорить, прикоснуться, но в то же время — он на другой стороне.
Он окончательно чужой и, как оказалось, никогда не был только её…
С первого дня принадлежал другой женщине, как бы ни морочил ей голову и что бы ни говорил по этому поводу. Лера для него — временная игрушка.
Хотя… Про свои начальные планы по отношению к нему она может сказать то же самое…
Всё стало сложным и запутанным. Она с сарказмом вспоминала свой первичный замысел — от безделья, ради избавления от скуки скоротать зиму безопасной дружбой со взрослым мужчиной.
Никак не предполагала, что её мир перевернётся и за пару встреч каждой клеточкой организма безвозвратно влюбится в Давида. И вытравить это из себя не было ни малейшей возможности.
Предстояло предпринять что-то кардинальное и избавиться от зависимости.
Дни их «дружбы» сочтены. И Лера скоро сойдёт с дистанции.
О чём с деланно-безразличным видом сообщила Давиду. После обнаруженной параллельной связи с другой женщиной, она специально делала беззаботный вид и при каждом случае с пренебрежением демонстрировала, что ни капли не ценит их отношения, они ей надоели и становятся обузой. И Марков — всего-навсего один из рядовых малозначительных приятелей.
Чтоб не знал, насколько ей страшно и плохо от понимания неизбежности их расставания.
Мужчина схватился за голову, яростно скрипнул зубами и раздражённо прорычал:
— Что ты опять затеваешь, Лера? Какую ерунду выдумываешь? Зачем?! Мы же всё выяснили, я уже решаю все проблемы. У нас с тобой всё будет хорошо. Не начинай снова тот кошмар!
Выразительно посмотрел на неё и простонал:
— Пожалуйста, не мучай меня! Вот чёрт, угораздило же влюбиться в шальную малолетку!
Ах, каков артист, как правдоподобно притворяется!
Это только ей тяжело расстаться с ним. У него есть законная жена… И… ещё эта… настоящая любовница… Ира. С которой занимается с*ксом. Вот пусть и утешается с ними.
Зачем ему Лера? Зачем морочит голову неопытной девочке?
А если Давид и расстроился, то… Так ему и надо! Он сделал очень-очень больно ей — пусть и сам испытает боль!
В голову, измученную поисками выхода из дилеммы, снизошло озарение: надо познакомить его с красивой хорошей девочкой! Он увлечётся, переключится на неё и перестанет тревожить Леру.