Сама мысль о том, что Фэйт могла задавать какие-то вопросы об отце, взбесила его. В эту минуту он совершенно позабыл о том, что она Фэйт, и вспомнил только то, что она Девлин. Он хотел ее и собирался при первой же возможности утолить свою жажду, но не желал, чтобы она хоть как-то прикасалась к его семье. Ни к Монике, ни к Ноэль. Ни к отцу. В какой бы форме это ни происходило. Предательство отца было раной в сердце, которая кровоточила от малейшего к ней прикосновения.
— Она хотела узнать о том, каким он был, связывался ли он хоть раз за все эти годы с вами и… с кем из женщин он встречался в то лето.
Взбешенный Грей даже приподнялся на своем стуле, намереваясь тут же идти к Фэйт и покончить со всем этим раз и навсегда. Алекс остановил его, взяв за руку.
— Она имеет право знать, — мягко сказал он. — Или, по крайней мере, имеет право проявлять любопытство.
— Какое, к черту, право?! — рявкнул Грей.
— Она с тех пор не видела матери.
Грей оцепенел, потом бессильно сел обратно. Алекс прав, будь он проклят! Грей не мог не согласиться с ним, хотя ему это совсем не нравилось. Ведь сам он двенадцать лет назад, в сущности, был уже взрослым человеком, пусть и не искушенным еще в бизнесе. Фэйт же была ребенком, беспомощным и беззащитным. Он не знал о том, как сложилась ее жизнь после той страшной ночи, за исключением того, что она теперь вдова и хозяйка процветающего туристического агентства. Но он чувствовал, что жизнь эта была нелегка. Жить вместе с Эмосом, двумя вечно пьяными старшими братьями и сестрой-шлюхой… Этому не позавидуешь. Фэйт и раньше жилось несладко, но, по крайней мере, рядом была мать. Пусть даже такая, как Рини.
— Оставь ее в покое, Грей, — тихо проговорил Алекс. — Она заслуживает, чтобы к ней относились лучше. А не так, как сейчас. В чем отчасти и твоя вина.
Грей взял стакан и встряхнул его в руке, глядя на то, как плещется в нем янтарное виски.
— Не могу, — буркнул он. Встав из-за стола, он подошел к окну и остановился, глядя на свое смутное отражение в стекле. Глотнув еще виски, он проговорил:
— Она должна уехать… пока я не совершил чего-нибудь такого, что действительно огорчило бы Монику и мать.
— А точнее? — недоуменно спросил Алекс.
— Скажем так: когда речь заходит о Фэйт, я нахожусь словно между двух огней. Один огонь — это моя семья, а другой… — Он помолчал, а потом зло и как бы удивляясь на самого себя добавил:
— А другой полыхает у меня в штанах!
Алекс потрясение уставился на него.
— Боже мой…
— Это, должно быть, наследственное, — мрачно проговорил Грей, будучи уверенным в том, что таково единственное разумное объяснение своих переживаний в отношении Фэйт. Он стал таким же, как отец. Стоит ему взглянуть на женщину из семьи Девлинов, как он тут же возбуждается. Впрочем, не от всех женщин с этой фамилией. Две из них оставляли его холодным. Но Фэйт… Всякий раз, когда она появлялась в радиусе мили от него, его охватывал непередаваемый жар.
— Ты не можешь так поступить со своей матерью, — прошептал Алекс, у которого от волнения и ужаса пропал голос. — Она не переживет этого унижения.
— Знаю, черт возьми! Поэтому-то я и хочу, чтобы Фэйт уехала отсюда, пока я не совершил какой-нибудь глупости. — Он взглянул на Алекса все с тем же удивленно-злым выражением на лице. — Но будь я проклят, если ее не тянет ко мне с такой же силой, как и меня к ней! Если бы мое чувство было безответным, мне, возможно, было бы легче. Я тут заходил к ней с одним предложением: если она не хочет совсем уезжать отсюда, я куплю ей дом где-нибудь поблизости. Чтобы мы могли встречаться, никому не делая больно. Она как раз ужинала с каким-то стариком, и я… Я приревновал и обвинил ее в том, что она с ним спит, представляешь?! — Он покачал головой и невесело усмехнулся. — Нет, ты можешь поверить? Старичок выглядел, как божий одуванчик, дунь на него — развалится, и одет был так, как одевались лет сорок назад… Но мне почему-то сразу пришло в голову, что он за ней ухаживает и пытается затащить в постель.
— Что за старичок? — с интересом спросил Алекс. — Я его знаю?
— Нет, он из Нового Орлеана. Некто мистер Плизант. Я был сам не свой и забыл, как его имя, хотя Фэйт называла, кажется. Он сказал, что является ее деловым партнером.
— Так и есть на самом деле?
Грей пожал плечами.
— Не исключено. У Фэйт есть собственное туристическое агентство с филиалом в Новом Орлеане.
— Собственное?!
— Да, да, собственное! Неслабо взлетела, да? — Грей вновь почувствовал дурацкую гордость за ее успехи. — Но вообще штаб-квартира у нее в Далласе. Пока не знаю еще, сколько у нее филиалов, но мой человек сейчас собирает на нее досье. Не сегодня-завтра он даст мне информацию.
— Ты хочешь сказать, что подпортишь ей бизнес, если она откажется уехать? — спросил Алекс, однако совсем не так резко, как ожидал Грей.
— Нет. Я же не зверь. К тому же я прекрасно понимаю, что, если сделаю что-нибудь в этом роде, она точно никуда не уедет. — Он криво усмехнулся. — А ты сам понимаешь, что важнее.
Алекс не улыбнулся в ответ.
— Да, положение… Если ты действительно так решительно настроен уложить ее в…
— Да, я весьма решительно настроен, — перебил его Грей, допив виски одним махом.
— В таком случае ей здесь жить нельзя. Это убьет Ноэль.
— Лично меня больше беспокоит Моника, а не мать.
Алекс только махнул рукой, как бы давая понять, что Моника здесь совершенно ни при чем. Сам он думал только о Ноэль. Ему, конечно, приходилось слышать о той давней попытке самоубийства, которую предприняла Моника, ибо замять это дело Грею не удалось, учитывая то, какой переполох оно вызвало в стенах офиса доктора Богарда. К тому же Моника не прятала своих шрамов. Она слишком уважала себя, чтобы унижаться и носить длинные перчатки или широкие браслеты.
— Сейчас Моника уже не та беспомощная девочка, какой она была, — наконец проговорил Алекс. — А вот Ноэль… Ей не на что опереться. Я всегда был убежден в том, что ей не надо замыкаться в себе и пора таки взглянуть правде в глаза. Но если она узнает, что у тебя связь с Фэйт… Нет! Она не переживет! Возможно, Ноэль наложит на себя руки.
Грей только пораженно покачал головой. Как же так? Ведь Алекс давно и хорошо знает Ноэль… Неужели он до сих пор не понял, что она настолько эгоистична, что никогда не пойдет на то, чтобы причинить самой себе какой-нибудь вред? Он любил ее и потому был слеп. Видел в ней только холодную и недоступную красоту. Смотрел на нее глазами романтика, что было довольно странно для такого опытного адвоката.
— Фэйт должна уехать, — проговорил Алекс, с сожалением взглянув на Грея.
Глава 12
Сидя перед работающим факсом, Фэйт не слышала, как к дому подъехала машина. В дверь постучали. Вздрогнув от неожиданности, она выглянула в окно. Отсюда ей не было видно, кто стоит на крыльце, но взгляд ее остановился на сером «ягуаре», припаркованном перед домом. Она вздохнула и с чашкой горячего кофе в руке пошла открывать дверь. На часах была половина девятого. Что-то рано сегодня пожаловал Грей Руярд…
Едва она открыла дверь, как сразу же натолкнулась на его бешеный взгляд. В таком же точно состоянии он был в то памятное утро, когда явился в их лачугу, и следующей ночью, когда пришел снова, но уже с шерифом и его помощниками. Взглянув в эти исполненные холодной ярости глаза, она моментально вспомнила тот далекий и страшный день и вновь превратилась из преуспевающей, уверенной в себе женщины, в беззащитную и испуганную девчонку-подростка. Кровь застыла у Фэйт в жилах, и она непроизвольно подалась от него назад.
Грей бесцеремонно вошел, с треском захлопнув за собой дверь-сетку. Фэйт вздрогнула. Она не могла оторвать зеленых немигающих глаз от его лица. Как будто даже боялась это сделать.
— Какого черта, что ты стала себе позволять?! — тихо, но угрожающе начал он. Фэйт обдало ледяным холодом от этого голоса. Грей подошел к ней вплотную и навис над нею. Она сделала еще шаг назад. Чашка с кофе дрожала в руке.