Рафаил умел добиться своего. Спокойный, холодно-настойчивый, он колотил в одну точку: автоматика ненадежна, поэтому следует посылать троих. «Не разместимся? Извините, мы изготовили макет кабины… Пожалуйста… Один работает с энергоаппаратурой, второй — с научными приборами, третий ведет визуальные наблюдения». И через полгода они заняли свои места в кабине баросферы: Рафаил у генератора СП, Володя — у приборов контроля и Колька — в верхнем кресле, у иллюминатора. Это было вчера утром. В двенадцать ноль пять Колька очнулся после перехода и увидел через слегка запотевшее стекло зеленые земные растения, и коршуна, парящего в темно-синем стеклянном небе…
Они ощутили страшное разочарование. Синее небо, пальма, коршун! Значит, нет никаких Совмещенных Пространств. Баросфера перемещалась в иные точки земной поверхности — только и всего. Рыжий Тигр открыл взамен новой Вселенной новый вид транспорта…
Они кинулись к приборам. Давление, состав атмосферы, магнитное поле, температура, сила тяжести, радиоактивность, микроорганизмы и бог знает что еще. Приборы подтвердили: Земля, Земля, Земля, тропическое солнце бушевало в зените. Через иллюминатор было видно, что, баросфера покоится на круглой поляне, с которой уходит в пальмовый лес прямая, как стрела, дорога, вполне ухоженная, с дренажной канавой. Следовательно, места цивилизованные. И экипаж баросферы, подавленно ругаясь, собрался на волю, чтобы снять координаты и документально подтвердить гибель теории СП. Правда, была одна странность — квантовые бортовые часы стояли практически на нуле, и запас энергии в аккумуляторе не уменьшился ни на йоту, но этому имелось готовое объяснение — приборы барахлят при переходе.
Они сбросили тяжелые каски, открыли люк и выбрались наружу, в мокрую, банную жару. Колька машинально подхватил с собой пистолет, навязанный им комиссией по технике безопасности.
Он стоял, злобно оскалясь, и вертел пистолет на скобе, вокруг пальца. Рафаил работал с угломером, Володя быстро строчил в бортовом журнале, свободной рукой прижимая к глазам очки. Солнце жарило сквозь куртки, словно утюгом. И, как бывает всегда, события повернулись мгновенно и необратимо: затрещали деревья, мокро шлепнул упавший ствол — долю секунды пустовало его место в зеленой стене — опять затрещало, и на солнце выдвинулась чудовищная обезьянья морда. Володя тонко вскрикнул. Черно-бурое тело вздернулось на дыбы, как паровоз, подброшенный взрывом, и тогда загрохотал пистолет, и Колька видел удары пуль о живое тело, и вдруг все кончилось. Что-то подняло его в небо и ударило о землю.
Вот как это случилось…
Он очнулся, когда Рафаила уже уносили охотники — бегом, оскальзываясь по мокрой дороге. Володя был цел и даже не потерял очки. «Догоняй!» — крикнул Колька, захлопнул люк баросферы, подобрал с земли пистолет и ринулся следом за охотниками. Потерял их из вида — мчался вслепую, волоча Володю за руку… Откуда-то выскочил еще охотник, привел их к поляне, на которой валялась окровавленная Рафаилова одежда. Их тоже заставили раздеться, вымыться в ледяной, пахнущей анисом воде. Втолкнули в зал, освещенный странным зеленым светом…
Там прохладно. Посреди зала — два низких стола желтого блестящего дерева. На дальний положили Рафаила. Охотники ушли с носилками, и четверо голых людей с двух сторон придвинулись к столу. Раненый лежал обнаженным… Но почему эти — голые, в одних лишь плавках? Колька схватился за пистолет и вдруг опустил руку. Четверо так подошли и наклонились, таким движением, что привиделись халаты, марлевые маски. Будто вспыхнула бестеневая зеркальная люстра над столом, и матовые блики пробежали по резиновым перчаткам. И Колька, уже дрожащий от возбуждения и страшной усталости, узнал эту уверенную повадку. Над Рафаилом, в желтом свете лиственных стен, стояли врачи.