Он легко улыбнулся.
Ее глаза сузились, а губы оставались по-прежнему сжаты, их милая изогнутая форма превратилась в почти прямую линию.
– Вот видишь, – продолжил Себастьян, – Все это ужасное мнение, которое у тебя сформировалось обо мне, может быть просто результатом путаницы. То, что ты посчитала зазнайством, что является еще одним синонимом для нарциссизма, – не мог он не добавить, – Просто самоуверенность.
Его улыбка стала шире, а Вильгельмина боролась с желание закричать. Он дразнил ее. Все тот же эгоистичный мерзавец. Даже сейчас, когда она сказала ему все, что думала о нем. Он был даже хуже, чем она назвала его. Он был… невозможным.
– А что насчет развращенного? – спросила она. Это оскорбление точно поможет ему понять, что она думала.
– А что насчет этого? – спросил Себастьян, приподнимая бровь, абсолютно при этом выглядя, как надменный развратный вампир, которым она его и назвала.
– Ты и это отрицать будешь? – потребовала она.
Он притворился, что обдумывает, затем покачал головой.
– Нет, этого отрицать не буду. Хотя я считаю себя скорее гулящим, чем развращенным. В хорошем смысле.
Он снова ухмыльнулся, невероятно сексуально изогнув губы, и ее взгляд переместился на них. Полные, чувственные губы, за которые убило бы большинство женщин. Но на его лице они вовсе не смотрелись женственными.
О чем она думала? Ее глаза вернулись к его, но искорка в его золотых глазах говорила, что он уже заметил, куда она уставилась.
Вильгельмина сжала зубы и сфокусировалась на точке за его плечом, пытаясь не замечать, какими широкими были его плечи. Или как от их близости теплела ее кожа.
Он подошел ближе, его грудь почти касалась ее. Его больше тело почти окружало ее на маленькой площадке лестницы. Его близость, его тело рядом с ее, должны были напугать ее, но она только чувствовала… возбуждение.
– Ну, раз мы с этим разобрались, – сказал он мягко. – То почему бы нам не вернуться к другому моему вопросу?
Она сглотнула, пытаясь игнорировать то, что его голос, будто бархат, ласкал ее кожу. Она не позволяла себе смотреть на него, боясь увидеть эти глаза цвета топазов.
– Почему ты боишься меня, Мина?
Потому что не могла забыть ощущение его пальцев на своей коже.
Она порывисто выдохнула. Но она ему этого не скажет. Признание раскроет ее еще больше, сделает более уязвимой. А она не могла снова стать такой.
Кроме того, она давно уже выучила, что ее страх и боль лишь ее дело. Она совсем не могла рассчитывать, что кто-то защитит ее.
Вильгельмина вздрогнула, когда его пальцы прикоснулись к ее подбородку, приподнимая его, чтобы их глаза встретились. Золотые топазы сверкали, будто в их глубинах был заперт огонь.
И они снова ей напомнили о злополучном мотыльке, который летел на заманчивое пламя. Она сглотнула, но не могла отвести взгляд.
– Тебе не нужно меня бояться, – прошептал Себастьян.
Нужно. Господи, еще как нужно.
Прежде чем она поняла его намерения, его полные губы прижались к ее. Прикоснулись мягко, нежно и сладко. И исчезли прежде чем она смогла ответить.
Он смотрел на нее, а она уставилась на него, так и не закрывая глаз. Его взгляд бродил по ее лицу, будто он читал ее мысли, или хотел прочитать. Он снова прижался губами к ее губам.
В этот раз его губы дали больше, чем мимолетную ласку. К бархатности его губ добавилась горячая грубость. Она колебалась под этими новыми ощущениями. Ее тело напряглось, когда он прижал ее к своей груди. Она никогда не ощущала ничего столь прекрасного, как прикосновение ее неожиданно занывшей груди к его. Очертания его сильной мускулатуры под ее руками.
– Мина, – пробормотал он рядом с ее губами, в голосе звучало желание.
Оно зажгло и ее, заставив тело гореть. Она выпрямилась, ее руки блуждали по его рукам и плечам.
Его губы стали более настойчивы, целуя ее жадным поцелуем. Его язык пробовал ее, руки двигались по ее бедрам, двигая ее назад, пока она не оказалась зажата между стеной и его грудью. Зажатая в ловушке.
В голове вспыхнула отрезвляющая темнота.
Она захныкала. Страх, словно холодной водой окатил ее разгоряченное тело, очищая ее затуманенный чувствами разум. Ее ладони прижались к его мускулистой груди, отталкивая его, Себастьян отодвинулся, но не прервал поцелуй. Теперь его губы ласкали и успокаивали ее, убеждая ответить. Его ладони обхватили ее лицо, лаская его нежными успокаивающими прикосновениями, и огонь быстро вернулся, изгоняя холодок из ее вен.
– Мина, – пробормотал он, целуя ее в шею. – Я хочу тебя.
Она беспомощно застонала. О господи, она хотела его тоже. Ее руки вцепились в его рубашку, когда его губы вернулись к ее. Снова его язык пробежал по ее сомкнутым губам. Она раскрыла их для него. Его язык изучал ее медленными движениями. Он глубоко зарычал, звук отдавал в ее груди и вибрировал на губах.
Она застонала в ответ, ее тело потянулось к его прикосновениям, его жажде, его желанию. Вильгельмина целовала его, словно умирая от голода, ее жажда поглотила ее.
Затем она почувствовала их, тонкие иглы, прижимающиеся к ее нижней губе. Затем укол и шокирующая сладость.
Ужас захлестнул ее, и она приглушенно всхлипнула. Она резко оттолкнула Себастьяна. Затем понеслась, перепрыгивая ступени, ничего не видя, кроме коридора внизу.
Себастьян звал ее, но она не оглянулась. Она не хотела видеть выражение его лица. Она не хотела видеть его. Она не хотела его никогда больше видеть. Сейчас ей нужно было просто сбежать. Спастись бегством. Попытаться повернуть вспять все, что сейчас произошло.
Она мчалась по коридору, не зная, куда бежит.
– Мина! – снова закричал Себастьян, его голос эхом отдавался в пустом пространстве, и казалось, исходил из всех направлений.
Отчаянный плач вырвался из ее сжатого горла, и она побежала быстрее. Она бежала вниз по коридору без определенной цели. Пока каким-то образом не наткнулась на еще одну лестницу.
Едва не поскользнувшись на узких ступенях, она чуть замедлила движение.
Лестница вела к еще одному коридору, в конце которого виднелась двойная металлическая дверь. Она должна вести на улицу.
Она добралась до нее и неловко боролась с многочисленными запорами, охраняющими дверь. Она услышала звук за собой, но слишком торопилась, чтобы почувствовать, кто это. Хотя она знала. Это должен быть Себастьян.
Вильгельмина открыла замок и распахнула тяжелые двери, выбегая на темную, сырую аллею. Она услышала, как за ней захлопнулась дверь и больше ничего. Ни шагов, ни знакомых голосов. Ничего, кроме вечного рева машин на улице. Сигналов и постоянного шума города.
Она быстро понеслась по улице мимо прохожих, в спешке врезаясь в некоторых. Их прикосновения еще больше расстраивали ее. На ноги попадали брызги грязной воды из луж, оставшихся от прошедшего недавно ливня. Но она едва это замечала.
Она продолжала бежать, пока не оказалась в квартале от Карфакс Эбби. Или двух. Она не знала. Она повернула на сырую аллею и прижалась спиной к влажным, грязным кирпичам здания.
Она прижала дрожащие руки к губам, пытаясь отогнать немного соленый и такой сладкий вкус во рту. Пытаясь забыть нежность губ Себастьяна. И желание, все еще терзающее ее тело.
Вильгельмина опустила руки и посмотрела на дрожащие пальцы. На ее бледной коже были заметны легкие красные отпечатки пальцев, будто малиновая краска или румяна. Но следы были безвредны и обычны.
Кровь. Она чувствовала ее на губах.
Не свою. Кровь Себастьяна.
Когда ее клыки проткнули ее собственную губу, они так же укололи и Себастьяна. И она чувствовала его, ощущала его вкус в себе, пусть даже крови было не много. Его частичка в ней, настоящая, теплая и волнующая.
То, что она больше никогда не хотела испытать или почувствовать.
Глава 8
Себастьян отошел от стены пытаясь понять, что сейчас произошло. Он звал Мину, но лишь услышал, как она убегала прочь, громкий звук ее шагов звучал в отдалении.