В живых я её не застал. Да и не я один такой. Она не дожила до глубокой старости и не сидела у телевизора, обвязав себя шарфом, в то же время ещё довязывая его конец. Неизвестно, что с ней произошло. Она пропала и не понятно, почему. Она лишь и успела понянчить два года моего деда.
Всю мою жизнь, сколько я себя помню, портрет всегда висел на одном месте. Нельзя было его снимать и трогать, единственный человек, который к нему прикасался, это была мама. Она протирала его от пыли.
Наконец автобус притормозил, но я не стал торопиться и подождал, держась за поручень, пока другие пассажиры покинут корабль.
Мимо меня пестрели сумки. Так как была толкучка, я несколько раз чуть не свалился на пол. Пришлось самому двинуться вместе с потоком вон из автобуса.
Я пошёл теперь в свой, а не родительский дом.
На самом деле он был не очень большим, но двухэтажным. У нас был металлический штакетник, поверх которого всё равно можно было увидеть большие яблони и вишнёвые деревья.
У нас был хороший сад, где росли любимые мамины цветы: роза, гортензия, форзиция, а ещё сирень и жимолость. Но заниматься ими не всегда находилось время, поэтому у нас был садовник – очень старый мужчина, которого я в детстве боялся.
Я перевёл дух, подошёл к калитке и открыл её.
Садовник уже копошился в саду.
Я поздоровался с ним.
Потом зашёл в дом.
Я знал, что пока меня не было, появилась новая прислуга. Только садовник не поменялся. Были новый повар и уборщица, которых я ни разу не видел.
В доме оставалось всё по-прежнему, я знал, что только моя спальня перетерпела перемены: там сделали библиотеку. Туда я и зашёл.
Поставили здесь диван и кресла, а ещё журнальный столик. На полках красовались книги. Много классики и немного современных авторов. Эта библиотека мне понравилась. В таких местах хоть и не укачивает, но всегда почему-то клонит ко сну.
У меня зазвонил телефон.
– Алё, – спросил я.
– Владик, привет, – услышал я голос Дики, моего друга. – Ты уже приехал?
– Ну да.
– Чем-нибудь надо помочь? – спросил он.
– Нет, спасибо.
Мы ещё немного поговорили о всякой ерунде, так, для вежливости. Потом я отключил телефон.
Дики – мой единственный нормальный друг, а поэтому единственный лучший друг. Дикий человек этот Дики. На самом деле его зовут Димкой, но язык не поворачивается называть его по-другому. Правда, сейчас мне не хотелось разговаривать даже с ним, хотелось побыть одному. Но мне не дали.
В дверь постучались.
– Чего? – спросил я.
В библиотеку вошёл какой-то мужик, я его ещё не знал.
– Здравствуйте и добро пожаловать, – начал он с официального текста. – Я не заметил, как вы вошли.
– А вы кто? – спросил я.
– Дворецкий, Фёдор Степанович, – ответил тот.
Ого, я не знал, что появился ещё и дворецкий. Я вообще думал, что они уже вымерли.
– А, ясно. Привет, – сказал я, немного смутясь.
– Я могу помочь вам с оформлением документов и прочего, – сказал дворецкий. – Ведь вы собираетесь продать этот дом?
– Ну да, собираюсь, – сказал я, удивляясь его прыти. – Только потом.
– Хорошо, если вдруг что, я на первом этаже, – сказал Фёдор Степанович, и он наконец оставил меня в покое.
Так, хорошо, мы имеем дворецкого, повара, уборщицу и садовника. Надеюсь, больше не будет сюрпризов!
Вечером спать я лёг на диван в гостиной. Завтра я собирался переехать в комнату сестры, потому что там была удобная кровать и не слишком девчачья комната.
«Но сегодня буду спать в гостиной», – так я подумал, но не уснул. Я не смог уснуть.
От скуки я вышел на балкон, чтобы подышать свежим воздухом.
Было прохладно и хорошо до тех пор, пока я не заметил, что в саду по-прежнему копошится садовник.
Что он там делает, поздно ведь?..
Но он действительно был: лазил в кустах. Может, он вырывает сорняки? А поздно ночью потому, что сорняки принято вырывать во время полнолуния? Ну а что, я же не садовник и не знаю всех этих тонкостей…
Я всмотрелся в то место, где был мой садовник, но не смог понять, что он там делает. Было слишком темно. Тогда я, страдая бессонницей, пошёл в библиотеку. Я взял в руки первую попавшуюся книгу, но тут же положил её на стол. Нет, чтоб я ещё по ночам книжки читал!
В общем, заснул я только под утро. А днём отправился на улицу, проведать сад.
Садовник был уже или всё ещё там.
Его звали Илья Михайлович, если я не ошибаюсь. Есть вероятность, что я всё-таки ошибаюсь, ведь какое мне дело, как зовут садовника?
– Здравствуйте, – я подошёл к нему.
Он даже не посмотрел в мою сторону и продолжал колдовать над розами.
Я не знал, что ему сказать.
– А что вы ночью делали? – всё-таки решился я.