Даже если Цзян Чэнь не попытается не думать о девушке плохо после того как снимет браслет, подсознательно он всё равно будет сомневаться в ней. Ведь в отличие от Сунь Цзяо, она не была с ним с самого начала. За сомнениями последуют подозрения, и в итоге он примется искать подвох во всём, что она делает.
Она не имела никаких плохих намерений, да и в бою ничего собой не представляла. Даже если она и снимет браслет, одной пули хватит, чтобы её прикончить. Девушка была молода, но неглупа. Она знала, что если она оставит браслет, то постепенно Цзян Чэнь начнёт ей доверять.
Этого было достаточно.
Если она будет слушаться, то её не бросят. Она молча сжала руки в кулаки и приняла решение. Ей не очень-то и хотелось оставлять всё как есть, но она очень хотела жить. И, если получится, счастливо.
Каким-то образом Цзян Чэнь понял, о чём она думает. Он улыбнулся и не стал настаивать.
Девочка слишком много думает. Даже если бы она сняла браслет, он бы не стал смотреть на неё иначе.
Цзян Чэнь всегда подсознательно думал, как современный человек, когда дело касалось Сунь Цзяо и Яо Яо. И точно таким же образом обе девушки со своей точки зрения.
По мнению юноши, Яо Яо была всего лишь маленькой девочкой. Даже если она и была компьютерным гением, никакой угрозы она не представляла.
Яо Цзяюй думала, как выжившая, пытаясь понять каким образом юноша думает. Сунь Цзяо имела некое представление о доме Цзян Чэня, но она не могла вот так просто изменить собственное мышление. Возможно, они обе видели, что он отличается от других людей: то, что он руководствуется определёнными «ценностями», которые можно описать как «наивное» сочувствие. Однако ни одна из них не могла понять, о чём он на самом деле думает.
Почему? А всё потому, что он не боялся. Он мог в любой момент покинуть опасные пустоши и вернуться в свой мирный мир. И с чего же тогда ему бояться жестокости этого мира?
Возможно, подобные мысли заставят его потерять бдительность и расслабиться, однако мышление нельзя изменить за пару дней. Он провёл здесь всего лишь неделю и увидел лишь малую часть постапокалиптического мира.
Сунь Цзяо отвела Яо Цзяюй в ванную комнату. Хотя Цзян Чэнь и был слегка разочарован, что не сможет помыться вместе с Сунь Цзяо, он признавал, что это прекрасная возможность для девушек завязать хорошие отношения. Если они обе начнут враждовать друг с другом, ни к чему хорошему это не приведёт. А ведь старшая девушка уже младшую дразнила. По этой же причине Сунь Цзяо предложила помочь ей помыться.
Однако Яо Яо посмотрела на него длинным тоскливым взглядом, прежде чем зайти в ванную комнату. В глазах девочки стояли слёзы.
В ванной комнате.
– Яо Яо!
– Да!
Девочка тут же выпрямилась, испугавшись как маленький кролик.
– Не напрягайся ты так, – улыбнулась Сунь Цзяо, потянулась к ней и ласково погладила её по спине. – Могу я теперь звать тебя Яо Яо?
– Да... да, – ответила она испуганно.
– Не бойся. Я хорошо отношусь к своим людям, – она дотронулась до синяка на её лице кончиками пальцев и ласково спросила. – Он ещё болит?
– Немного.
– После душа приложим компресс. Честно говоря, у тебя довольно мягкая кожа, после того как ты помылась, – Сунь Цзяо даже немного завидовала, массажируя шею девочки. Яо Яо замерла и сжалась, словно кролик в когтях тигра.
– Да, это третий тип анабиозной капсулы. Пребывание там улучшает функциональность тела, – мягко объяснила она.
– А? Анабиозная капсула? Дорогая вещица. Значит, ты старше меня, – усмехнулась Сунь Цзяо.
– Нет-нет. Я легла в капсулу, когда мне было двенадцать. Хотя я и провела там двадцать лет, моё тело состарилось всего лишь на два года из-за ингибитора, который я приняла. Считая два года, которые я провела на Шестой Улице, возраст моего тела составляет шестнадцать лет, а моё умственное развитие равно четырнадцати.
– Разве? Я не так хорошо в этом разбираюсь. 12+20 равно 30, верно? – Сунь Цзяо принялась за старое. Она любила дразниться: это казалось ей очень милым.
– Нет, я… я не настолько старая, – тихо возразила Яо Яо.
– Так значит, ты достигла возраста, когда тебя можно съесть?
– Съесть?! – лицо Яо Яо неожиданно побледнело. Она слышала об обитающих в пустошах психах, которые любили есть человеческое мясо.