— Ладно, — киваю я.
Магнус обнимает меня и только тут замечает повязку.
— Рука все еще болит? Бедняжка.
Он даже не упомянул о кольце. И это обнадеживает. Может быть, сегодня все обойдется?
— Ты сказал родителям о репетиции? Завтра вечером в церкви.
— Помню, — улыбается он. — Не волнуйся, мы все обязательно придем.
Шагаю к дому и смакую мысль о свадебной церемонии. Древняя каменная церковь. Звуки органа. Клятвы.
Знаю, что некоторые невесты зациклены на музыке, или на цветах, или на платье. Но для меня важнее всего клятвы. В болезни и в здравии… в богатстве и в бедности… обещаю быть верным и преданным… Всю свою жизнь я слышала эти волшебные слова. На свадьбах родственников, в кино, даже на королевской свадьбе. Одни и те же слова, их повторяют снова и снова, как передаваемое по наследству поэтическое произведение. А теперь мы с Магнусом скажем их друг другу. У меня мурашки бегут по коже, когда я думаю об этом.
— Мне так хочется обменяться клятвами, — повторяю я уже в сотый раз.
После помолвки Магнус думал, что мы только зарегистрируем наш брак. Он не особо религиозен, как и его родители. Но стоило мне объяснить ему, что я всю жизнь жду того момента, когда произнесу церковные клятвы, и он тут же сказал, что не может придумать ничего чудеснее.
— Знаю. — Он кладет руку мне на талию. — Мне тоже.
— Ты ничего не имеешь против этих древних слов?
— Милая, они прекрасны.
— Я тоже так считаю, — счастливо вздыхаю я. — Это так романтично.
Стоит мне представить, как мы с Магнусом, взявшись за руки, стоим перед алтарем и произносим все это чистыми, звучными голосами, — и ничто больше не имеет значения.
Но когда мы с двадцатиминутным опозданием подходим к дому, мое чувство безопасности начинает улетучиваться. Тэвиши определенно вернулись. Весь дом освещен, из окон несется оперная ария. Неожиданно вспоминаю, как Энтони спросил мое мнение о «Тангейзере», а я ответила, что не курю.
О боже, почему я не прошла краткий курс истории оперы?
Магнус распахивает входную дверь и озабоченно щелкает языком.
— Черт! Забыл позвонить доктору Уилеру. Я всего на пару минут.
Невероятно! Мой жених взлетает вверх по лестнице. Он не должен оставлять меня одну.
— Магнус! — Стараюсь не выдать охватившей меня паники.
— Проходи! Родители на кухне. О, у меня для тебя кое-что есть. Сгодится для медового месяца. Открой! — Он посылает мне воздушный поцелуй и скрывается в кабинете.
На оттоманке в холле стоит огромная коробка в подарочной упаковке. Ух ты! Я знаю этот магазин, он не из дешевых. Открываю коробку, сдирая дорогую бледно-зеленую бумагу, и вижу кимоно с серо-белым рисунком. Оно потрясающее. И к нему даже есть комбинация в тон.
Ныряю в маленькую переднюю гостиную, где никогда никого не бывает. Стаскиваю с себя топ и кардиган, надеваю комбинацию, потом кимоно. Оно мне великовато, но все же чудесно. Такое приятно шелковистое.
Прелестный подарок. Действительно прелестный. Но если честно, я бы предпочла, чтобы Магнус был рядом, чтобы он крепко держал меня за руку и оказывал моральную поддержку. Снимаю кимоно, складываю и убираю в коробку.
Магнуса по-прежнему нет. Тянуть время и откладывать встречу с родителями уже просто невозможно.
— Магнус? — доносится из кухни высокий голос Ванды. — Это ты?
— Нет, это я! Поппи! — Собственный голос кажется мне чужим.
— Поппи! Иди сюда!
Расслабься. Веди себя естественно. Вперед!
Сжимая в руках бутылки вина, направляюсь в кухню; там тепло и пахнет соусом «болоньезе».
— Привет! Как дела? Я принесла вино. Красное. Надеюсь, вам понравится.
— Поппи! — бросается ко мне Ванда. Ее растрепанные волосы недавно подкрашены хной, на ней одно из ее странных, широких платьев из чего-то похожего на парашютный шелк и сандалеты на резиновой подошве. Лицо бледное и, как всегда, без макияжа, только на губах кривой мазок помады.® Она касается щекой моей щеки, и я улавливаю аромат старомодных духов. — Не-ве-ста! — по слогам произносит она, и получается почти смешно. — Обрученная.
— Помолвленная, — вступает в разговор Энтони, выбираясь из-за стола. Твидовый пиджак, тот же самый, в котором его сфотографировали для обложки его книги, тот же самый буравящий взгляд и та же самая улыбка. — Дрозд женится на конопатой подружке, гладиолус не женится на лягушке. Это для твоей коллекции, дорогая, — обращается он к Ванде.
®
Магнус говорит, Ванда ни разу в жизни не загорала. Она считает людей, которые отправляются в отпуск, чтобы целыми днями валяться на солнце, умственно неполноценными. В таком случае это я.