Жунев снова закурил. Рассказал, явно затягивая, хитро на Покровского поглядывая, что сначала племянника Кравцов дома не застал, только жену с детьми… Записная книжка Ширшиковой, кстати, у них и нашлась, забытая. И от жены-то и узнали, что Ширшикова была у нее, и на какую точно электричку она пошла. Связались с племянником, он прикатил из Калинина, что ли…
Жунев глянул в бумаги:
— Да, из Калинина. И Кравцов его задержал, понимаешь, привез сюда, тут бардак, племянника в обезьянник…
— Много, я вижу, уже проведено плодотворной работы, — заметил Покровский.
— И знаешь, кто он?
— Кравцов? Пионер-герой.
— Я про племянника. Это Григорий Панасенко, тот самый козлина!
— О! И Кравцов задержал Панасенко? Я и говорю, пионер-герой.
Панасенко лет шесть назад должен был сесть, Покровский с Жуневым ему в этом помогали как могли. Панасенко был кем-то вроде телохранителя при цеховиках, проходил по довольно жесткой истории, но в какой-то момент дело у Жунева под благовидным предлогом отжали, а при новом следователе из дела исчез кастет, получил Панасенко условно. Выглядел при этом Панасенко донельзя солидно, как мафиози высшего звена из заграничного фильма. А Кравцов — три года после университета, уже не такой желторотый, каким попал на Петровку, шея не такая тонкая, плечи чуть-чуть развернулись, но на фоне Панасенки еще котенок.
Жунев включил вентилятор.
— У тебя не душно, — заметил Покровский.
На улице май шелестел молодыми листьями, ярко-зелеными под солнцем после утреннего дождика. Всюду сирень, дурманящий запах, зовущий куда-то… на работу, например.
Жунев выключил вентилятор.
— Проверяю. Новые выдали.
— Да, видел в кабинете.
— Мой сломался сразу, это второй… Короче, Панасенко в ярости. Кравцов предположил, что Панасенко тетку из-за квартиры мог грохнуть, а Панасенко на него смотрит как на вошь.
— Представляю.
— Ширшикова помогала его жене с маленьким, там у него третий растет. Живут они у Курского вокзала, прямая электричка до «Гражданской» полчаса. Тетка им пирожки, они ей — копченую колбасу. Дружили, Панасенко говорит, с теткой не разлей вода, и вообще у нее медали есть боевые, не только эта новая. И развернулся к Кравцову. Я думал, врежет.
Покровский кивнул.
— Жалко, что не врезал, — продолжал Жунев. — Тогда бы я с чистой совестью врезал Панасенке…
— А Кравцов что?
— А неплохо, кстати… Не дернулся.
— Нет у Панасенко предположений, кто мог на тетушку напасть?
— Предположений нет, но, говорит, эту гниду, если б найти, голову бы отвинтил руками…
— Пусть ищет, — сказал Покровский.
— Ну, так я не мог ему ответить… — сказал Жунев.
— Чем он занят-то сейчас? Трудоустроен?
— Еще как. И других устраивает. Бригадир надомниц.
— Ясно… Панасенко впрямь в Калинине был?
— Да. Там есть фабрика, полистироловые тазы производит, а он их оптом скупает и хреначит из них солнечные очки.
— Полезное дело, — сказал Покровский.
Жунев поморщился. Встал, включил чайник. Продолжил: третья жертва — Петровский парк. Четверг, двадцать второго, около 16 часов. Одинокая пенсионерка Варвара Сергеевна Кроевская сидела на скамейке близко к кустам, из кустов, судя по всему, и вышел человек и ударил ее по голове куском асфальта.
У Жунева был заграничный электрический чайник, большая редкость. На вопрос, где взял, отвечал: «Взятка!» Звучало увесисто, ибо не так давно Жунева впрямь поймала на взятке инспекция по личному составу. Дело было не очень серьезное, Жунев переквалифицировал кражу автомобиля в угон. За угон куда меньше срок, и так часто делают на пользу и следователю, и обвиняемому. Генерал Подлубнов замял тогда эту историю, Жуневу о взятке старались не напоминать. Иногда он сам напоминал таким вот нахальным манером.
— Куском асфальта? Ты булыжником говорил!
— Это я образно, чтобы не усложнять по межгороду. Там на дороге рядом меняли асфальт, старый расхреначили, и там такие серьезные куски. Асфальт спрессованный. Кило на три кусок.
— И опять, как на Скаковой, средь бела дня никто не видел убийцу? — уточнил Покровский.
— Ни одного свидетеля! Опросили сто человек, никто ничего подозрительного не видел. Все обычно, с детьми в парке люди, с собачками, любители бега…
— Любитель бега!