И мне совсем не ясно: кто я? что я?Ещё не бомж, уже не гражданин!Какие-то подорваны устои…Да были ли устойчивы они?
Но, несмотря на все мои потери,Просчёты, и печали, и т. д.,Как прежде, люди молятся и верят,Как прежде, чахнут в праведном труде.
Не в силах нас стравить на потасовку(Устал народ, пройдя девятый вал!),Замыслил дьявол хитрую уловку —Жизнь превратить в бессрочный карнавал!
Как дух людской подвергнуть оскопленью?Сочинены приёмы не вчера, —И кабаков бессчётное скопленье,И зрелищных вертепов мишура.
Мне жаль нестойких, откровенных, юных!..Как уберечь их от потоков лжи?Какие в их душе затронуть струны?Как объяснить им, что такое жизнь?
Линия жизни
Досадуй! Терзайся! Слезой сожаления брызни!Но нет у меня – не поверите – линии жизни:Сплошные зигзаги, изломы, – как в кардиограмме…Такими лихая судьбина меня одарила дарами.
И я спотыкаюсь об эти корявые кочки,Наверно, поэтому пишутся скверные строчки!Но я не в накладе: паденья и взлёты привычны,Я свыкся: (философ сказал: ощущенья первичны).
Как жизнь описать? Перепутаны в памяти нити,То шёпотом буду, то криком, – уж вы извините!Но время – всезнающий знахарь, искуснейший лекарь, —Всё вправит, всё сгладит, всё выправит. Время – аптека!
И будет всё ровно – ни шатко, ни валко (мечталось!),И линии прямы… А всё именуется – старость!
Феофан Грек[1]
Мой пращур – Феофан —По фрескам был мастак!Художник – не профан,Но всё ему не так!!
И деисус – как стих,На солнечном луче,И образы святыхВ трагическом ключе!
И живопись была —Стремительней орла!..Сияют куполаМосковского Кремля!
Ищу до сего дня.Весь в праведном труде.Что я ему родня, —Хоть на седьмой воде!
Причислен он навекПочти что к божеству.Однофамилец Грек —Пока его зову.
Такая канитель —Доказывать родство!Ведь божество – не цель,Стремленье – божество!
Опыт самоанализа
Увы! Не личность я и не субъект —Во мне толпа людей разнообразных:И симпатичных (скромных!), и развязных, —И трудно цельный воссоздать портрет.Я – образец лоскутных одеял,Поскольку скроен из противоречий.И догмам общепринятым перечу, —Понятно, что отнюдь не идеал!Но всё же есть какое-то зерно,Которое во мне живёт и зреет:Оно моё, оно лишь мне дано,Оно досталось мне не в лотерею!Но ведь зерно ещё не колосок, —До ранга хлеба путь его неблизкий!Вдруг упадёт оно в сухой песок, —Как велика тогда опасность риска!Как поступить? Что делать суждено,Чтоб проросло заветное зерно?
«Чужой судьбы крутые вехи…»
Чужой судьбы крутые вехиС моей стыкуются судьбой:Есть отклик в каждом человеке, —Но не откликнется любой.
Откликнись – не бесстрастным эхом,А чутким отзвуком души!Всели надежду в человекаИ, сделай милость, поспеши!
Спеши, пока ещё возможноПредотвратить напасть и скорбь,Пока призывно и тревожноГрохочет барабана дробь!
Спеши! Добро всегда зачтётся:Вдруг с тем, к кому был добр я,Нам пить из одного колодцаПридётся чашу бытия?
«Живу на стрессах, как на углях…»
Живу на стрессах, как на углях,Как на гвоздях индийский йог!..Сбежать бы завтра в тихий Углич, —Там к человеку ближе Бог!
А время катит, как по рельсам, —Без остановок, без преград…По правде говоря, без стрессовКак был бы скучен мой уклад.
О малой родине
Нет у меня «малой родины»С домиком в три окошка,С кустиком красной смородиныИ лубяным лукошком.
Нет у меня «малой родины» —С заливными лугами,С заботами огородными,С дремлющими стогами.
Завидовать ли наследникам«Таджмахалов» дощатых,Бревенчатых срубов пленникам,Коих рой непочатый?
Увы! Деревни усталые,Как ни крути, – фантомы!Исчезнут «малые родины», —Время затянет в омут!
А я ненасытен сказочно,Мне подавай всё разом:Юга красу загадочную,Севера блеск алмазный!
вернуться
1
Византийский и русский художник XIV–XV веков. Расписал более 40 церквей (Константинополь, Москва, Новгород, Нижний Новгород).