- Ещё чего видели?
- Ещё вершники. Много. И пешцы тоже. Будто грибов опосля дождя. Похоже, стан разбивают.
Пешцы, вершники, огненные стрельцы... Силуян напрягся. Стало быть, литва всей силой идёт. Не в набег, не на вороп, а на большую войну собрались. Да ещё ляхи с ними. Большая, получается, рать. Сеча будет злой.
Силуян расправил плечи.
- Коська, ты здесь покуда оставайся, смотри за литваками. Как начнут собираться, ты сразу назад беги, упреди об том передовые караулы. А мы на разу до воеводы пойдём. Обсказать надо чего увидели.
Обратно шли, ведя лошадей в поводу. На дорогу не выходили, боялись столкнуться с литовскими разъездами, и лишь когда до караулов передового полка оставалось с версту сели в сёдла и погнали намётом. Знакомый уже пятидесятник, встретив их на рожнах, принялся спрашивать, чего видели, но Силуян отмахнулся: времени нет. Сказал только, что литва рядом, готовьтесь.
Первым, кого встретили в стане на Тросне, оказался сотник Курицын. Он стоял у становых ворот, будто нарочно ждал кого-то. Увидев Силуяна, нахмурился, махнул рукой, подзывая к себе, но Силуян и не глянул в его сторону, а прямиком направил коня к шатру воеводы.
Осиф Андреевич сидел на бочонке у коновязи, чистил саблю. Боевое оружье чужих рук не любит, его не дают даже слугам, будь они трижды доверенными. Осиф Андреевич водил по золотистому лезвию бархатной тряпицей и время от времени поднимал саблю в вытянутых руках, ловя в голомень последние лучи вечернего солнца, щурился, когда красноватый луч ударял в глаза.
Силуян шепнул Ганьке, чтоб шли к сотне, отдыхали, а сам подъехал к коновязи, спешился. Осиф Андреевич глянул на десятника искоса, не торопясь провёл тряпицей по лезвию ещё раз и удовлетворённо причмокнул: хорошо. Нехотя положил саблю на колени и крикнул, поворачиваясь к шатру:
- Эй, квасу принеси!
Из шатра вышел рыжий холоп с крынкой и ковшиком. Плеснул в ковшик квасу, поднёс воеводе. Силуян сглотнул: пахнуло земляникой и мятой, почувствовал, как по горлу тягучим комом покатилась жажда.
- Не мне, - воевода кивнул на Силуяна. - Ему.
Холоп подал ковшик десятнику; Силуян перекрестился и выпил квас двумя глотками. Захотелось ещё - вкусно, жена на Тихвинскую такой же готовит - но просить добавки постеснялся.
- Ну? - буркнул воевода.
- Литва у Лопатина, - утирая губы ладонью, ответил Силуян. - Сколь тыщ не скажу, но по всему выходит, что не мене нашего. Человек мой железные колоды видел. Я так думаю, сие пищали будут. Вот только почто они литвакам нужны - не ведаю. Полевать с ними несподручно.
- Не скажи, - качнул головой воевода. - Есть такие пищали, кои тюфяками кличут. У них хайло большое, его битым камнем наполняют да встречь по наступающим бьют, и урон от того враг имеет не малый. Кабы литва по нам такоже бить не начала. То-то крови прольётся.
Силуян кивнул, соглашаясь. Про тюфяки он слышал, и какой они урон принести могут, слышал тоже. Однако сталкиваться с подобным пока не доводилось, оно, видно, и к лучшему. Если и в самом деле всё так, как говорит Осиф Андреевич, то радости от такой встречи мало.
Сзади подошёл Курицын, задышал в затылок злобою. Силуян шагнул в сторону, подальше от этого дыхания. Осиф Андреевич меж тем поманил пальцем холопа, сказал вполголоса:
- Ступай к князю Даниле Васильевичу, скажи: сейчас к нему с вестями буду.
Холоп мотнул головой и опрометью кинулся к шатру большого воеводы, будто весь день ждал такого поручения.
Осиф Андреевич вновь повернулся к десятнику.
- Думаешь, скоро литва к нам сунется?
Силуян пожал плечами.
- А чего им тянуть? Они сюда не на посиделки шли. Если чего иного не удумают, так завтра не позже полудня жди их у Ведрошей.
- Тогда так сделаем, - Осиф Андреевич наклонился, провёл пальцем линию по земле. - Сие есть Тросна. Гляди, передовой полк, коли Господь сподобит, за неё отойдёт. Об том у нас с князем Михайлом Телятевским уговор был: коли литва ударит, так чтоб он за Тросну ушёл, а мосты после себя чтоб не жёг. Литва по этим мостам следом на нашу сторону пойдёт. А тебе, Силуян, с двумя сотнями, обойти литву сзади да мосты те перекрыть, дабы ни один литвин обратно перейти не смог. А мы уж тут их попотчуем славно. Смекаешь?
- То не задача. Задача, где две сотни взять. Я же давеча говорил, у меня пяток людей...
Осиф Андреевич хлопнул ладонью по колену.
- Одну сотню из тверской посошной рати тебе дам. Мужички хоть и не воинского разряда, но крепкие, в бою не подведут. А вторую, - он усмехнулся и кивнул на Курицына. - Вот его возьмёшь. Теперь он под твоим началом ходить будет.
- Как же так, воевода! - сотник от неожиданности выпучил глаза. - То мои люди, мне их и вести! - и покрываясь краской, зашипел сквозь зубы. - Не по чести ты со мной поступаешь. Ужо вернёмся к Москве, будет тебе...
Осиф Андреевич прищурился.
- Ты меня, сотник, ни с кем, случаем, не попутал? Я тебе не калика перехожая, лаять на себя не позволю. А ежели и дале на меня тявкать станешь, так до Москвы в цепях отправишься. Уразумел?
Силуян посмотрел на Курицына. Тот закусил губу, молчал. Ме́риться с воеводой званьями ему явно не по силам, но будет случай - сквитается непременно. Даром что родич в посольском приказе дьяком состоит.
- На том и порешим, - Осиф Андреевич встал. - Ступай. Нужен будешь - позову.
Вот и стал полковым головой. Силуян расправил кафтан под кушаком. Две сотни, конечно, не дюже какое войско, но всё же больше десятка. Если и дале так пойдёт, то, глядишь, первым среди детей боярских стать доведётся. А это и честь иная, и награды, и поместья.
Силуян развернулся к Курицыну.
- Люди с моего десятка при мне доглядчиками останутся. А ты, как рассветёт, выводи сотню к Миткову на задворки. Да не мешкай.
Силуян отвёл коня к реке, почистил, ополоснулся сам, смыл с тела многодневную грязь. Лучше бы, конечно, в баньку: поставить войлочный шатёр на бережку, сложить внутри печку из речного камня да протопить пожарче - вот было бы славно. В последнем походе, когда занесла нелёгкая на свейскую сторону, только так болячки свои лечили. А ныне уже третью седмицу без бани и без чистой одёжи - вконец опаршивели.
Ладно, завтра, надо думать, всё решиться, сеча обещает быть такой, что любая банька холодной покажется. Задачу воевода поставил сложную, не каждому по силам. Ну да ничего, справимся, только надо будет с утреца мужичков митковских за шиворот потрясти, чтоб обходную тропу к мостам показали, а то кабы не увязнуть в местных болотах.
Силуян натянул рубаху на мокрое тело, потянул повод. Конь фыркнул, ткнулся мордой в плечо. Силуян похлопал его по шее и повёл к стану.
Свой десяток Силуян нашёл быстро. Тимоха Васильев устроил ночёвку на прежнем месте, недалеко от реки, с присущей ему добротностью. У костра собралось человек пятнадцать из разных десятков, интересно всем было узнать, чего такого видели лазутчики на чужой стороне.
Ганька поднялся навстречу десятнику, протянул миску:
- Мы тебе поесть оставили: каши малость да хлебца. Повечеряй.