- Уходите, уходите все! Нельзя тут!.. Опасно!..
- Едэй, что такого страшного могло случиться за одну ночь? - Вениамин на ходу застегивал ветровку и с сочувствием смотрел на каюра.
- Не за одну ночь... не за одну...Уходите! Днём уходите, я специально ещё одну упряжку пригнал. - И только тут до каюра дошло, что он не с того начал разговор.
Григорий, забыв о подгорающей каше, внимательно прислушивался к разговору. И только оклик Николая, подошедшего к костру со стороны раскопа, спас небогатый завтрак археологов.
- Ещё одна дыра... Совсем недавно... Я ехал от Лымбанаяха две луны назад - не было ничего... Сейчас дыра там...большая... Уходите!..
Вениамин, вопреки своей привычке - не воспринимать всё слишком серьёзно, нахмурился. Достал карту, нашёл упомянутую Едэем реку, протянул каюру.
- Можешь показать, где ты заметил новый провал?
Опытный ненец без труда определил место на карте. На скулах Вениамина заходили желваки. Что-то мысленно взвесив, сказал:
- Спасибо, друг, но уйти сегодня мы не можем - радио село, а сюда должен прилететь вертолёт. За нами. Завтра должен прилететь. Да и не поместится весь наш инвентарь даже на две твои упряжки. - И словно придя от своих доводов в состояние равновесия, уже с улыбкой добавил:
- Нам бы ночь простоять, да день продержаться. В принципе, отчего так паниковать?
- Спасибо тебе, Едэй, за помощь и заботу, но мы всё же дождёмся вертолёта. - Профессор тоже долго смотрел на карту, что-то прикидывая в уме, взвешивая. - Я полагаю, открытой угрозы в данный момент нет, а экспедиция и без того сворачивается.
- Счастливой дороги, Едэй! - Вениамин протянул руку ненцу, попрощаться. Но тот отвернулся, сделал два шага в сторону, скинул капюшон малицы, секунду подумал и повернувшись, ответил с твёрдой решимостью:
- Тогда я тоже с вами остаюсь. Зачем в беде людей бросать...
Костровым в тот день выпало быть Николаю. Человек бывалый, он и шулём приготовил настоящий, ненецкий. Ужинали молча, полукругом расположившись у огня.
Смутное беспокойство тихо гуляло совсем рядом.
Где-то за бесконечными завалами туч грустило пленённое солнце, в полной мере не вкусившее радости от общения с летней тундрой. Сумерки, волглые, тёмно-серые укутали лагерь. Лишь хрупкая светлая полоска далёкого горизонта оставляла надежду на возвращение тепла в предосеннюю красоту сурового безлюдья.
Но понемногу своеобразная притягательность гаснущего вечера, свежие запахи тундры и полное отсутствие комарья внесли свои поправки в настроение людей. Даже бортмеханик, видимо, в предвкушении скорой отправки в большой мир, подобрел. Он оказался на удивление способным рассказчиком житейских историй. От души посмеявшись над его очередной «эпупеей», Лёка, поднимая свалившуюся с плеч ветровку, обернулась. И онемела.
Оттуда, из-за реки, из полутьмы наступившей ночи поднималась огромная шевелящаяся масса. Внешне она напоминала гигантских размеров червя, с распахнутой пастью... Остолбенев, с расширенными от ужаса глазами, смотрела Лёка на это, не в силах пошевелиться. Казалось, остальные не видели надвигающейся угрозы - Лёка не издала ни звука, и только её искажённое ужасом лицо выдавало нечто неординарное, с ней творящееся. Едэй, подбросив в костёр охапку сучьев, наконец, заметил, что с женщиной происходит что-то неладное. Он, будто вспомнив нечто важное, на миг замер, стараясь отследить траекторию Лёкиного взгляда, но ничего необычного своим острым зрением не рассмотрел в темнеющей дали. Не двигаясь, спросил тихо:
- Ты это видишь?.. Ты можешь это видеть?.. Оно далеко отсюда?..
Все сидящие у костра вмиг смолкли и с немым вопросом смотрели на Лёку. А она, будто очнувшись от столбняка, вдруг обрела дар речи, закричала громко, пронзительно... Затем резко вскочила. Выхватив из костра горящую головёшку, швырнула её в темноту. Люди у костра тоже повскакивали, Вениамин схватил свой карабин, быстро дослал патрон в патронник. Не понимая, что так встревожило жену друга, водил стволом из стороны в сторону, не видя, не зная, что за опасность обозначилась в их лагере. Но тревога уже чувствовалась, витала в воздухе...
Лёка видела, как это существо короткими бросками движется в их сторону. Угрожающих размеров контур представлялся нечётко, в каком-то мельтешении, и только потом, когда опасность отступила, поняла - это были инфракрасные лучи... в тот миг её обычное зрение смогло видеть в инфракрасных...
...И опять, как тогда на склоне, у молоденькой лиственницы, Лёка почувствовала, как через неё пошла энергия. Но что это был за поток... - этот поток многократно перекрывал все предыдущие.