Токареву она ни тогда, ни позже ничего не рассказывала. Её фобии он списывал на женские причуды, хотя всякий раз жалел её, свою жену, когда возникала необходимость куда-то лететь. То, что ей бывает страшно и не в самолёте, им не рассматривалось - блажь.
Этот её самостоятельный полёт был первым шагом в веренице её немыслимых приключений, о которых она ещё месяц назад не могла бы даже и подумать. Первой ступенькой к освобождению от страхов. Первым годом осознания себя в новой её жизни, которая стучалась к ней в последнее время московского бытия. Стучалась не очень настойчиво, но всё-таки достучалась.
6
- Уважаемые пассажиры, пристегните ремни, наш самолёт совершает посадку в аэропорту города Горно-Алтайска.
«Никаких эмоций!» - такую установку она дала себе ещё во Внуково. Опции «не могу!», «зачем?», «а может...» решительно отключены. Только деловое отношение к жизни. Уважительное и деловое. Надо пролезть в это игольное ушко. Сто раз мысленно прокрученный сценарий их дальнейшей с Токаревым жизни неминуемо тонул во лжи. Значит, это маршрут тупиковый и его надо менять. Она всё сделала правильно.
Рюкзак с непривычки давил на плечи. А надо было ещё запастись провиантом на неопределённое время. Лёка перед прыжком в совсем уж неведомое своё будущее остановилась в небольшой гостинице. Нужно было оглядеться, привыкнуть ориентироваться на местности по карте, по компасу. В местном турбюро она разузнала про водные маршруты. Все они были наезженной колеёй, многолюдные, а какой-то бес гнал её на рожон, в экстрим. Что это было? Желание, чтобы узнал Токарев и прилетел, покаялся, спас, вернул? Где-то в глубине души она признавалась себе в положительном ответе на эти вопросы. Но отключённые опции «бессилие» и «страх» гнали вперёд, брали на «слабó».
Она каким-то шестым чувством осознавала, что это уединение, бегство от людей ей нужно. Что этот маршрут давно кем-то был прописан в её дорожной карте. И этот незнакомый ей топограф терпеливо ждал, когда сойдутся все необходимые и достаточные условия для её безумия - и вот они сошлись, и она, перебрав рюкзак и заполнив его под завязку, в ладном костюме цвета хаки трясётся в заляпанном грязью уазике в сторону горы Белуха, от которой по своенравной горной речке и начнётся её одиссея.
Водитель, прокалённый солнцем поджарый мужичок, спросил:
- От группы, что ли, отбилась и догоняешь?
- Нет, - просто ответила она. - Только-только пытаюсь отбиться...
Переспрашивать мужичок не стал - не принято в этих местах.
- Приехали. Дальше иди сама. Ты уверена в том, что делаешь? - спросил лишь на прощанье.
- Нет, что вы, абсолютно ни в чём не уверена! Спасибо и будьте здоровы.
- И тебе не хворать.
Уазик заспешил назад.
Найдя на карте то место, где её высадил водитель уазика, Лёка прикинула, сколько до сумерек она сможет пройти. Пройти как можно дальше от налаженных маршрутов, от дорог, от самой себя. От того монстра, что всё-таки шевельнулся в её подсознании.
7
- Не живёт она здесь больше, я вам русским языком говорю! Прекратите названивать, а то я полицию вызову!
- Но хоть объясните, когда вы заселились в мою... в квартиру моей жены и где она сама?!
- Послушайте, мужчина! Я по-хорошему прошу: идите с миром! - Новый хозяин Лёкиной квартиры, полноватый крепыш, на минуту задумался, затем, о чём-то трудно соображая, сказал настойчивому гражданину: - Паспорт, где прописка, покажи!
Токарев усмехнулся, ответил:
- Я прописан по другому адресу.
Мужик просто расцвёл:
- Так вот и идите по месту своей прописки! А я останусь по месту своей. Договорились?
И захлопнул дверь перед самым носом Токарева, на прощанье позволив ему заметить такие родные детали семейного гнезда.
Его не терзали муки совести. Вместо десяти дней он отсутствовал две недели. Этот импровизированный отпуск начисто отшиб ему мозги: красивое молодое женское тело, тёмные египетские ночи, музыка, вино и секс, горячий и волнующий секс - такой, о котором он, обременённый годами и ответственностью, и мечтать не смел. И казалось, что молодость вернулась, что он полон сил, что он сумеет пройти между Сциллой и Харибдой, не потеряв молодую любовницу и сохранив семью.
Но сейчас, столкнувшись с необъяснимым, он задумался. Где жена, где его Лёка? Почему в их квартире живут посторонние люди? Что такое могло случиться за две недели, пока его не было? Мозг неохотно засобирался с каникул.
- Сын, привет! Как дела? Что?! Не понял: ты о чём?..
Гриша, решив, что и отец таким дальним подходом к основной теме интересуется судьбой денег, вырученных от продажи дачи, нервно начал оправдываться: