Восприятие писателя такой полураспад странным образом находило притягательным, а чисто по-человечески ни Лёка, ни Егор не могли понять, как можно - добровольно! - в этом угасании жить, растить детей, смеяться... Савельич без труда понял состояние пассажиров, пояснил:
- Дом здесь, понимаете? Дом. Менять шило на мыло - один гаснущий посёлок на другой, - бессмысленно. Здесь хоть надышано... Опять же, шахта рядом, - держатся мужики за работу. Шахтёрский хлеб, ой, какой несладкий, а держатся... Зарплата по среднероссийским меркам у них шальная... А поди-ка, позарабатывай её на глубине семьсот-восемьсот метров... Зять у меня шахтёр, дети друзей шахтёры... каждый знает, что может со смены не вернуться, а лезут под землю... Семьи кормить надо. А так...все стремятся уехать из Заполярья, такой вот резон нынче... Кто помоложе, ещё успевают какой-никакой капиталец на жильё собрать. И уезжают. А многие старики остаются заложниками системы, от государства нынче помощи никакой.
После этой поездки у Лёки в голове образовался полный сумбур. «Твой путь лежит на Север...» Конечно же, она не забыла обрывок сна, так настойчиво звавший на Север. Но какой смысл был в её пребывании в этом угасающем заполярном городке?
Ответ пришёл как всегда нечаянно. И оглушительно.
14
Пётр Савельич ни единым словом не обманул их с Егором ожиданий. Недосказанность и сдержанное величие Приполярного Урала захватили путешественников сразу, как только они ступили на перрон тихой станции. Не поверить в исключительность северных широт оказалось невозможным.
Здесь, в чаше уставших гор, над которыми века и века трудились ветры, основательно урезав высоту скальных образований, невидимые властители дописывали последние страницы истории некогда великой горной цепи.
На малонаселённой станции, где они вышли, нетесно соседствовало несколько десятков домиков, и только три-четыре из них составляли фонд поселенья. Всё остальное было самостроем, законным или незаконным, по счастью, пока никого не интересовало: не самое привлекательное это место для проверяющих всех рангов.
И вот они уже знакомятся с новым ландшафтом, природой, людьми - и какими людьми! - первый же зашедший на огонёк сосед оказался поэтом. Неброско одетый очкарик, форменный типаж интеллигенции 50-х годов прошлого столетия, долго тряс Лёкину руку, повторяя с восторгом: «...а я, верите ли, читал Вас, читал...»
Приятную песню завёл чайник, приглашая к не менее приятной беседе.
Паренёк говорил эмоционально, увлечённо. Лёка с изумлением, не отрываясь, смотрела на человеческий реликт, не веря, что подобный тип сохранился в природе.
- ... Это только от высокого искусства бывает. Помните лица людей после поэтических вечеров? В такие моменты, я уверен, у этих людей состав крови менялся. Трудно представить, чтобы после вечера поэзии - нормальной поэзии, конечно, не рока, не постмодерна и не авангарда, - кто-нибудь вышел и кого-нибудь убил...
Новый знакомец назвался Леонтием. Учился он на заочном, и уже полгода жил в добровольной оторванности от мира: «...так слышится лучше...» Нечаянно узнав, что в их посёлочек приехал коллега-литератор, не преминул пожаловать с визитом. На предложение почитать что-то из своего, отозвался с лёгким волнением. Читал торопясь, комкая рукописи, пунцовый от вдохновения. Его стихи Лёка сочла очень даже неплохими, при всех имеющихся в них недочётах они были живыми, осмысленными, с яркой образностью. Леонтий млел от её оценки, замечания по существу принял с благодарностью.
- ... я там сосновых шишек подбросил, идите, парьтесь, самый дух в баньке!..
Хозяин заимки степенно хлопотал в светлом домике, построенном из ошкуренных сосновых брёвен. На некоторых ещё сохранились потёки смолы.
Всё в этом жилище было продумано до мелочей: большой светлый стол всё из тех же сосновых досок, заботливо оструганных, основательно занимал центральное место на кухне, которая служила и столовой. Удобные лавочки со спинками, окружавшие стол, вмещали до двенадцати постояльцев. Навесные шкафчики для хозяйственной утвари были знакомы с руками незаурядного умельца, который оставил своим резцом на деревянных створках затейливые сюжеты северной мифологии. И для здорового сна любителей экстремального отдыха была приготовлена комнатка, в которой вдоль стен были установлены двухъярусные спальные места. Под крышей уместились и прочие необходимые блага цивилизации - поправка на суровый климат .
- ...какой чистоты стихи у него! Разве в центрах так пишут? Разве там вообще понимают сегодня, что такое поэзия настоящая, которая как глоток родниковой воды? Чтобы прочесть стих - и душа бы выстроилась молекула к молекуле, чтобы стала ясной и упорядоченной, как кристалл...