– Принеси книжку, ты знаешь какую! Принеси же!
Эти внезапные, всегда неожиданные переходы от мягкости и беспомощности к упрямству, властности и даже к деспотизму были вполне в духе Даши, и Погодин к ним привык. Первое время он с ними боролся, переживал их, пытался найти какую-то закономерность, но так и не обнаружив ее, раз и навсегда отгородился простой, надежной и успокаивающей мыслью: «Она же женщина… У них вечно эти капризы и фокусы. Значит, так надо, и не буду больше об этом думать, портить себе нервы».
Сквозь затуманенное невысыпанием сознание Погодин понимал все словно через пелену. Волнения и беспокойства не было, и он действовал автоматически, воспринимая лишь верхушки происходящих событий. Розоватое пятно на дне душевой кабины ему не нравилось, не нравилось и то, что жена командует им, но он понимал, что сейчас не время для споров. Он пошел в комнату, взял книгу по материнству, написанную двумя учеными немцами, перед именем каждого из которых на обложке стояло чванное «профессор, доктор медицины», пролистал ее и, раздражаясь тому, как бестолково она составлена, довольно скоро нашел нужную таблицу.
«Ранние предвестники родов: появление крови, выделение слизи с прожилками крови. Может произойти за несколько дней до появления других предвестников или не произойти до начала схваток», – прочитал он и пошел в ванную повторять это жене.
Он думал, что Даша нетерпеливо ждет его, но она о нем почти забыла, как и забыла о том, что ей нужна была книга. Она включила на полный напор душ и энергично, с решительным лицом и закушенной губой смывала розоватые следы с ноги и днища кабины. Это напомнило Погодину, что так же она вытирает стол после еды и моет полы – трет их с такой неожиданной силой, словно глубоко их ненавидит. Даша всегда была крайне, а порой невыносимо чистоплотна. Два раза в день она мылась, раз в день – мыла голову, часто меняла полотенца и постельное белье – и потому квартира вечно было завешана сохнущими выстиранными вещами, а в кабинете даже ночью стоял запах сырости.
По тому, как она водила душем и терла мочалкой ногу, словно стремясь стереть с нее заодно и кожу, Погодин решил, что жена не контролирует себя. Опасаясь, что она повредит мытьем ребенку, он, не задумываясь, схватился за душ.
– Сейчас нельзя, выключи!
– Отпусти… нет… буду! Лучше знаю… отстань! – пыхтела жена.
Теперь они оба держались за душ и с силой тянули его каждый к себе, брызгая струей. Жена перетягивала яростнее, с закушенной губой, Погодин же осторожно, но решительно, следя одновременно, чтобы жена не потеряла равновесие и не упала в скользкой кабине. Он был намного сильнее и чувствовал, что берет верх, но, спохватившись, что борется, почти дерется с нервничающей беременной женщиной, уступил, смутился и отпустил душ.
Погодин ожидал, что сейчас снова начнутся упреки и слезы, но жена притихла и успокоилась почти мгновенно, не в первый раз удивив его резким переходом от одного состояния к другому.
– Это я, между прочим, рожаю! – сказала она уже совершенно мирно.
Убедившись, что розовые капли снова натекают и остановить их нельзя, Даша наконец сдалась. Она выключила воду, и в ванной повисла внезапная тишина. Нарушая эту тишину, Погодин стал рассказывать о том, что прочитал в книге, но Даше уже было неинтересно: безошибочный женский инстинкт успел подсказать ей, что происходит, и книга о материнстве вновь стала не нужна. «В самом деле, откуда этим двум немцам, никогда самим не рожавшим и даже не способным этого сделать, знать, как это бывает у женщины? С чужих слов? Но что такое чужие слова?» – думал Погодин.
Пока он размышлял над мудростью природы, жена, все еще оставаясь в душевой кабине, ухитрилась за шнур притянуть к себе телефон и позвонила своей тетке, худой и нервной женщине, чьему практическому уму она всегда доверяла. Несмотря на ранний час, тетка сняла трубку после второго гудка, все поняла с полуслова, и уже мгновение спустя звучал ее энергичный и напористый голос.
Погодин ходил по коридору и прислушивался к разговору. Вчера жена и ее тетка ездили в консультацию и с большим усилием добились направления в хорошо оборудованный Институт акушерства и гинекологии, но, не предполагая, что роды наступят так скоро, не взяли какой-то нужной подписи главного врача, без которой направление было недействительно, и теперь решали, как им быть.
После короткого обсуждения было решено, что они подождут еще час, до семи, чтобы понять, действительно ли начались роды или время еще есть. Тетка велела не нервничать и обещала немедленно приехать, но Даша и так уже успокоилась и лишь прислушивалась к себе. Подложив полотенце, она перебралась в кровать и уютно устроилась.