Друзья сына выпивают – вроде бы как все. Сломался только один, спился вместе с подругой и помер в 47 лет.
Первое впечатление по поводу выпивки потрясло папу. Сыну было 18 лет, он стоял около парадной, шатался, с пьяной улыбкой умиления разговаривал с детьми. Папа подходил к дому, издали увидел, у него перехватило дыхание – до слез, он свернул за дом. Когда через полчаса пришел домой, сын был уже тут – его привели соседки. В запои он впадал систематически.
С детства сын приучился постоянно сидеть перед телевизором. Наверно, отсюда – желание податься в журналистику. Ходил в кружок при детской и юношеской городских газетах. Папа ненавязчиво упоминал о продажности, как атрибуте этой профессии, умолчал о другом – о требуемых способностях и пробивной силе.
После школы (в аттестате много троек) сын пытался поступить в университет Ленина и Путина, не прошел, год проучился на оператора ЭВМ, немного поработал, подошел срок призыва в армию. Мама Алла настояла и вытолкала – иди, потом будешь свободен.
Морская пехота в Севастополе, поход на корабле через Босфор и Дарданеллы, учебная беготня по пескам Сирии. Обошлось без дедовщины – все ребята одного года призыва.
После армии – сборщик электроники на заводе. Нашел лазейку в вуз – внеконкурсную квоту для рабочей молодежи по направлению завода. Папа обещал денежную помощь – на жизнь до окончания учебы.
Он поступил на исторический факультет педагогического института. «Благородное дело, — умилился папа, — денег мало, но зато – дети». Зря умилялся – он не пошел в учителя. Вероятно, было заранее задумано таким путем пробиться все туда же – в журналистику. Чем и занимается до сих пор. Печатает заметки в городских газетах, мелькал иногда на радио и телевидении. Ведет внешкольные занятия – кружки журналистики. Работает в частной школе, но сам не преподает, занимается организационными делами. Тут-то и возникло подозрение: а есть ли у него диплом? Или только справка об учебе в вузе? Показать диплом категорически отказался.
Колесов испытал катарсис без очищения, когда на прогулке в парке Алла сказала о предстоящей женитьбе сына, о том, что невеста Света со слезами просила его: «У меня не может быть детей, но я тебя умоляю – не бросай меня».
Колесов остановился и заплакал. Не навзрыд, но слезы потекли. «Слабая нервная система». Момент истины – тупик: любовь, сын без детей и они без внуков. Убиение животного инстинкта.
Сын поселился в двухкомнатной квартире двух сестер, младшая жила с мужем и ребенком. Несколько раз Света вызывала его, свекра, к пьяному Андрею, затем он перестал приходить. Бесполезно и ужасно. Пьянея, сын переходит в то состояние, которое присуще так называемым простым людям, — в другое измерение и пространство, где нет логики и где обсуждается классическое: «ты меня уважаешь?» Через три года Света развелась с Андреем.
Андрей жил в пустующей комнате тети Вали, теперь дяди Лени. Ему соседи и пожаловались: твой племянник пьет, не убирает. Дядя Леня попросил освободить комнату.
Нашли сдаваемую комнату, папа давал сыну деньги на оплату, вскоре хозяева стали жаловаться – не платит.
«Да, расслабился я с квартирным вопросом, — размышлял Колесов, — а что делать? В нашем НИИ квартир не дают. Переходить на завод? Другой образ жизни, меньшая добавку за ученую степень. Жилкооператив?»
Пример был перед глазами: тетя Нина с мужем. Зарплата по 150–200 рублей на каждого, первый взнос в 400 рублей одолжили у друга, цена всей двухкомнатной квартиры составила 4000 рублей в рассрочку на 15 лет. Таким образом, их ежемесячный взнос составлял пять процентов месячного дохода.
Терпимо, однако у него нет прав на кооператив: имеющаяся площадь превышает норму на 1,5 квадратных метра.
Оставалось одно – купить. Рынок-то и раньше был. Один умелец на обменах с доплатой сделал из маленькой комнаты отдельную «двушку», правда, за несколько лет. На этом рынке работали уличные биржи, черные маклеры, действовали тарифы доплат и правила оплаты под честное слово – все это неофициально, на поддержании нужного всем рынка.
По этим правилам он и начал действовать. Разделил прописку (регистрацию) на две части: в одной комнате трое, в другой один из детей. Районная власть разрешила раздел (спохватилась через пару лет, стала запрещать). Нашли прекрасный вариант: комнату на Староневском проспекте, в двухкомнатной квартире старой застройки, с высокими потолками, с огромной кухней. Молодая семья собралась уезжать из Питера, фактически продавала комнату. Цена – 100 тысяч рублей, двести его зарплат в НИИ или сто тогдашних его зарплат в малом бизнесе, 700 долларов по государственному курсу.