Однако все это были только цветочки, ягодки были впереди: кино «Собачье сердце», «Маленькая Вера», проза «Москва-Петушки», «Кысь» и прочее.
Однако Россия не оскудела талантами. Появился Шукшин – со своим видением «простого человека». «Живет такой парень» для Колесова лучший фильм Шукшина, хотя он и плакал на «Калине красной» вместе с Егором, который каялся после встречи с матерью.
Быль: по коридору института кинематографии шел студент Шукшин, навстречу двое при бородах и джинсах, один другому говорит:
— Посмотри на это лицо, разве такой человек может создать что-то в искусстве? [32]
Крутой поворот по служебной лестнице
Крутой поворот произошел на одиннадцатом году его работы в ЛЭМе. Впоследствии задумывался – ошибся или нет? Трудно сказать. После поворота начались приключения – хорошие и плохие. Пожалуй, приключений было даже многовато.
Он стал заведующим отделением, в который входило 9 отделов с общей численностью 200 человек (потом 300). Отныне он попал в первую десятку руководителей ЛЭМа.
Как попал? Хотел отойти от разработки систем для конкретных заводов и заняться созданием средств автоматизации проектирования. Этим занимались в основном в 21 отделении. Здесь можно было стабильно получать деньги из бюджета. Несколько раз, как бы мимоходом, говорил на эту тему в порядке трепа, в том числе с Рейнером:
— Вот, Слава, хочу заняться автоматизацией проектирования, может быть, к вам перейти. Вместе со своим отделом.
Рейнер поговорил с Евдокимовым. Тот предложил Колесову возглавить 21 отделение.
Действующий зав отделением, скромный и незаметный, уходил с должности по собственному желанию.
Предложение Евдокимова было понятно: Колесов для него лойяльный и в то же время ведомый партнер. Хвост скандалиста остался далеко позади.
К тому же Колесов уже зарекомендовал себя как более-менее неплохой специалист. Именно так. На суперспециалиста (в глазах институтской общественности) он не тянул по анкетным данным: русскому члену партии, кандидату наук, достаточно считаться хорошим организатором. Звание же неплохого специалиста он заработал обычным путем: нечастые выступления на научно-техническом совете, уместные вопросы и замечания. Рассуждал прагматично: «Хорошее дело – включаться в обсуждение директивных, общепризнанных идей. При этом – не посягать на главное. Беспокоиться по второстепенным деталям. Разумеется, не оглашая их второстепенными. Наоборот, мол, пренебрежение этими деталями может повредить главному. В итоге руководство и общественность забудет о деталях, но запомнит знающего и озабоченного специалиста. Да я и на самом деле разделяю сегодняшние центральные убеждения, например, насчет автоматизации проектирования. Прямо по Зощенко: «Я всегда симпатизировал центральным убеждениям».
Нильва, первопроходец по банкам данных, как-то сказал ему:
— Прочитал в нашем отчете сравнительный анализ банков данных. Это лучшее из того, что знаю.
— Спасибо, Саша, это я написал.
(Глушков заявил на конференции о системе Нильвы: «Ваши специалисты совершили научно-технический подвиг: создали банк данных на магнитных лентах».
Звонкая фраза, в то время на машинах не было дисководов. Это все равно, что сказать: создан лучший современный автомобиль на паровом двигателе).
Колесов задумался. И было над чем. После конфликта с директором Бедняковым он зарекся: «Никогда не лезь в начальники, это не для тебя. Вспыльчивость, слабая нервная система, с ней хорошо музыку слушать, а не втыки от начальства получать».
С другой стороны, за несколько лет работы под командой друга Пальмского подзабылись прежние страхи и обиды. Было и некоторое тщеславие: маршальский ранец в солдатском мешке. «А почему бы и не дерзнуть? Чем я хуже других? Тем более, что я, искренний приверженец общего блага, верный сын отечества. Почему бы мне не быть впереди? Да и не обвинишь в карьеризме: зарплата мне, кандидату наук, не повышается…»
В 21 отделении только что скандально завалилась большая тема Рейнера и Юкелиса – СМО-Проблема. В то же время в план был включен ее новый вариант.
И он пошел на самообман. Прежний зав отделением избежал ответственности: «он от дедушки ушел, а я от бабушки уйду, пусть Рейнер барахтается в своей идее фикс, а я займусь в своем отделе своими делами».
В начале 1978 года он занял отдельный кабинет в главном здании института на Галерной улице рядом с Медным всадником, там, где начинал свою работу в ЛЭМе.
32
Ненависть к русскому простонародью идет еще от Бунина: "Какие мерзкие даже и по цвету лица, желтые и мышиные волосы!… А сколько лиц бледных, скуластых, с разительно асимметричными чертами среди этих красноармейцев и вообще среди русского простонародья. — сколько их, этих атавистических особей, круто замешанных на монгольском атавизме!»
Бердяев: "В мире существует дворянство не только как социальный класс, но как качественный душевный и физический тип, как тысячелетняя культура души и тела. Существование "белой кости" есть не только сословный предрассудок, это есть неопровержимый и неистребимый антропологический факт". Значит, остальные – черная кость.