Еще один отдел – замечательное изобретение академика Глушкова. На волне расцвета кибернетики Глушков сформировал в институтах различных министерств свои отделы, которые финансировались из их бюджетов, а работали на Глушкова. Принцип кукушки. Но улучшенный – эти отделы сидели у Глушкова, а пищу (зарплату) получали из институтов. Колесову очень хотелось сказать академику грубо и прямо: «Вы, ваше величество – великий человек!» В его отделении тоже был такой отдел, значит, он руководил им совместно с Глушковым. Подписывал планы и отчеты, ведомости на зарплату (святое дело), вел около-научные беседы с зав отделом и его энергичной заместительницей. Они приезжали из Киева раз в квартал на итоговые совещания. Глушков, естественно, знать не знал, что есть на свете такой Бобчинский, и Колесову не много ума нужно было, чтобы не вмешиваться в отношения Кезлинга и Глушкова.
И лишь при внедрении хозрасчета обнаружилось, что киевский отдел портит показатели отделения, получает премии за счет других. Осторожно, под соусом легкой демагогии он провел приказ о переподчинении отдела непосредственно зам директора Лозинскому.
Константинов, старый соратник Рейнера, всегда отстранявшийся от науки («я в ваших проблемах не разбираюсь»), свидетель всех последних событий, уговаривал Колесова:
— Главное – хорошо, что поставили точку – сдали СМО-Проблему в фонд программ. Это все в жизни работать не будет. Надо замкнуть эту систему на два отдела, и пусть потихоньку затухает.
Зав отделом Анисимов твердил то же самое:
— Пусть они сами внедрят, докажут…
Колесов созревал.
Последний всплеск по СМО-Проблеме – демонстрация ее великому человеку – академику Канторовичу, нобелевскому лауреату. На семинаре в Доме ученых (во дворце великого князя) ученик Рейнера Карасев отлично доложился академику. Показали завод «Сигнал» (до внедрения там еще не добрались). Канторович – маленький, невзрачный, напрашивается хлесткое русское слово – плюгавый, говорил спокойно и ясно. Слушая его, Колесов взволновался – действительно великий ученый, дуновение с горних вершин науки… Бегло ознакомившись с системой, он мягко указал на ряд спорных моментов – не в бровь, а в глаз. Например, «надо подумать о целесообразности универсальных систем, зачастую сложные проблемы проще и надежнее решаются специализированными системами…»
Приезд академика организовал зам директора завода Гурков, для которого еще с подачи Рейнера Карасев писал диссертацию. Когда же на завод пришел новый директор, Гурков ушел (много говорилось об его финансовых нарушениях). Нужда в диссертации отпала. Внедрение здесь СМО-Проблемы тоже отпало. Колесов закрыл тему другим проектом.
Умей вертеться. Подброшенные колпинские отделы доставляли много хлопот. Познакомившись с ними поближе, он обозлился. Все было плохо: и люди, и темы. Кадровый тупик: от Ленинграда далеко, на месте хороших спецов не найти. Темы наполовину съедены по деньгам.
Колпинское отделение создавалось несколько лет назад по почину первого секретаря райкома партии на волне широковещательной идеи управления территориально – промышленным комплексом. Как положено, нарисовали плакаты со стрелками, расходящимися из автоматизированного центра управления на все объекты города Колпино: на заводы, на торговлю, на жилконторы, на всё. Разумеется, разработали концепцию управления комплексом, но… Секретаря райкома назначили директором Ижорского завода – градообразующего, и надобность в концепции и плакатах отпала.
Спешно набранные кадры в большинстве своем для работы не годились. За год он сократил их наполовину. Это тяжкая процедура, но он очень просто оправдывал свою жесткость: безработицы в стране нет, найдут себе кусок хлеба те, кто маялся здесь в безмятежном бездельи.
— Железный вы человек, Валентин Иванович, — сказал зам начальника отдела, которому он дал пару недель на сборы и ни днем больше.
С зав отделом Березиным он еще издавна был в приятельских отношениях по делам парткома. Убедившись в плачевных итогах его работы, точнее, безделья, Колесов предложил ему уйти. Тот не ожидал такого удара. Но у Колесова пока была еще свобода начальных действий. Многим из их общих товарищей это не понравилось, они пожалели Березина. Однако ведущий инженер Стариков, мрачноватый программист, тихо одобрил:
— Это вы, Валентин Иванович, правильно сделали.
На теме по сталелитейному производству Ижорского завода работал молодой специалист Гончаров, год назад окончивший вуз. Присмотревшись, решил назначить его руководителем темы. Такого в институте еще не было. Но он помнил себя двадцатитрехлетним.