За каждым кустом и пригорком партизан ожидала немецкая пуля. Был ранен в ногу руководитель опергруппы Мирошниченко. На его пути встретился небольшой массив мелкого кустарника. Из кустов раздалась автоматная очередь. Не целясь, Мирошниченко выстрелил, фашист замолчал. В кустах с трудом перевязал рану. Предстоял далекий путь, но идти не было сил. Чтобы не угодить в плен, на всякий случай приготовил гранату. Постепенно стемнело. Гитлеровцы ушли. Мирошниченко пролежал в кустах до следующей ночи, а потом пошел на восток По пути собрал отставших партизан, и с ними вместе нагнал арьергард шалыгинцев.
Это был самый тяжелый рейд партизан Ковпака. Казалось, гитлеровцы плотно закрыли выходы из Карпатских гор. Комиссар соединения С. В. Руднев понимал, что нужно искать слабое место в системе блокады противника. В сложной обстановке Руднев правильно определил: самым удобным местом для прорыва было село Белые Ословы, в десяти-двенадцати километрах юго-западнее Делятина. Туда с группой партизан и направился комиссар, чтобы опередить гитлеровцев и занять это село. Но… было уже поздно. Гитлеровцы заняли шоссе, сопки и перекрыли подходы к Белым Ословам. Генерал-майор Герой Советского Союза С. В. Руднев наткнулся на засаду и погиб вместе со всей группой. Гибелью комиссара и его группы закончилась попытка прорваться всем соединением. Оставался единственный вариант — «разорвать» силы противника на отдельные группы, заставить фашистов вести борьбу с партизанами в разных направлениях. Разрабатывая этот план, С. А. Ковпак опирался на группу опытных командиров, прошедших с ним большой боевой путь, умеющих действовать самостоятельно и выполнять сложные операции. Такими командирами были Петр Брайко, Федот Матющенко, Петр Кульбака, Василий Войцехович, Петр Вершигора, Александр Ленкин, Семен Тутученко и другие. Они оправдали надежды Ковпака, под их командованием отряды и группы вырвались из кольца, прошли тысячи километров, форсировали десятки рек и других преград, по пути рвали коммуникации врага. Партизаны вышли в безопасную зону Белоруссии.
Каждая из этих групп имела свой боевой почерк и тактику маневра. Рейд украинских партизан в Карпаты, тактика этого рейда и формы борьбы заслуживают глубокого изучения.
В ГОСПИТАЛЕ
Я не участвовал в Карпатском рейде. Еще до начала рейда начальник санчасти Дина Маевская приехала в расположение Шалыгинского отряда и тщательно, уже не в первый раз, осмотрела мою рану.
— Я сделала все, что могла, но дальше оставлять вас здесь без серьезного оперативного вмешательства опасно.
С грустью и болью прощался с боевыми друзьями. К самолету проводил меня С. В. Руднев. Семен Васильевич положил мне в карман пакет, на котором его рукой было написано: «Распечатать после выхода из госпиталя». Забегая вперед скажу, что в конверте оказались 900 рублей и записка. Когда самолет оторвался от земли, мне показалось, что из жизни ушло что-то особенно дорогое, то, что составляло ее смысл.
В Москве меня поместили в госпиталь, где лечились чекисты и офицеры внутренних и пограничных войск. Рана моя не поддавалась лечению. Главный врач госпиталя Яковлев опасался за неблагополучный исход. Примерно в то же время привезли майора Пегушина, получившего такое же ранение в ногу. Он не дал ампутировать ногу и в результате заражения крови умер. Этот случай насторожил Яковлева. Он часто заходил ко мне в палату и подолгу беседовал. Умный человек и хороший врач, Яковлев начинал издалека, приводил примеры из своей врачебной практики, пытался психологически подготовить меня к операции:
— Сам знаешь, что получилось с Пегушиным, — говорил Яковлев, — а ведь он мог жить без ноги, жить и работать.
— Это вы на что намекаете, доктор? — спросил я.
— Человек ты волевой, — ответил Яковлев, — и я хочу, чтобы ты был готов к ампутации, хотя попробуем обойтись и без крайностей.
Вскоре Яковлев показал меня главному консультанту профессору Н. Н. Приорову. Встречу с этим человеком забыть нельзя. Приоров был только консультантом, но к его приходу готовился весь медицинский и обслуживающий персонал. Боялись? Нет, уважали.
Тщательно осмотрев рану, профессор сказал: «Трудный случай, но бог милостив, и он поможет хирургии. А скорее всего, не бог, а могучий организм».
Началось решительное наступление на мою запущенную рану. После первой операции, сделанной в присутствии профессора, рана стала быстро заживать. Спустя два месяца я выписался из госпиталя и мог передвигаться, правда, с помощью костылей.