Возможно, это тот самый человек, который нас интересовал. Драчинский сказал, что одна из основных конспиративных квартир Ливаря находится в том же селе, в котором жила семья гороховского полицая Владимира Хмельника. Он рьяно выполнял полицейские обязанности, одновременно являясь доверенным лицом Антонюка-Сосенко.
— Скажите, почему в селах Волыни нет фашистов, а вместо них свободно разгуливают националисты и распоряжаются судьбами народа?
— Потому что националисты неплохо заменяют фашистов. Есть какой-то договор или соглашение, заключенное националистами с представителями Владимир-Волынского гебитскомиссара. Я, к сожалению, не знаю содержания этого договора, — ответил Драчинский.
Так вот где оказывается разгадка. Вот почему Волынь отдана на откуп националистам! Теперь многое стало понятно.
Учитель подробно описал нам конспиративную квартиру Ливаря. Был разработан план операции. Выполнение ее было поручено Семену Стрельцову.
— Возьмешь самых проверенных и боевых ребят: Плаксина, Бреславского, Сапожникова и Зубкова. Ливарь не рядовой националист и не случайно обосновался в этом селе. Возможно, там есть крепкая вооруженная группа бандитов, которая может прийти ему на помощь.
В лесу, примерно в километре от села, партизаны оставили лошадей под охраной одного разведчика. В полночь они подошли к дому Хмельника и постучали. На вопрос: «Кто?» — Семен Стрельцов назвал фамилию знакомого Ливаря, от которого якобы привез сообщение. Чей-то голос внутри приказал: «Не открывать!» Сорвав дверь с крючка, ребята ворвались в дом. В доме оказалось трое: хозяин дома — Хмельник, главарь районного провода ОУН Жуликевич и Ливарь. Пока ребята усмиряли первых двух, Ливарь, спавший в нише между стеной и русской печью, успел одеться и бросился к окну. Посыпались стекла, рама упала на улицу. Ливарь выпрыгнул, но оказался в объятиях Ивана Сапожникова.
— Куда это вы так торопитесь, пане? — спросил Сапожников. — Через окна только воры ходят.
Ливарь не собирался сдаваться. Он выхватил финку. Иван схватил его за запястье, финка со звоном упала на камень. Сапожников придавил Ливаря к земле. Он больше не сопротивлялся, вел себя спокойно и, как оказалось, рассчитывал на помощь местных бандитов, но помощь пришла поздно.
Когда партизаны были уже далеко за селом, местные националисты для очистки совести подняли стрельбу. В штаб опергруппы ребята доставили Ливаря и Жуликевича. Хмельник в перестрелке был убит. Я взял на себя работу с Ливарем, а Семен Стрельцов занялся главарем районного провода.
Ливарь оказался сыном попа. Он окончил греко-католическую духовную семинарию, но служить не стал, а поступил во Львовский университет.
Не дожидаясь наших вопросов, Ливарь решительно заявил:
— Мой плен коммунистами я не признаю.
— Кого же вы признаете?
— Признаю тих, які борются за самостійність.
— А кто это? Те?
— Керують ті, кого признае народ. Не пытайте, я більше нічо́го не скажу.
И Ливарь замолчал. Мы слишком мало знали о его деятельности. Враг попался серьезный, и уличить его было не так-то просто.
— Ну вот что, — сказал я, — подумайте, а потом мы с вами снова встретимся.
— К сожалению, встреча с вами теперь зависит не от меня, но я хочу еще раз предупредить, чтобы вы не рассчитывали на мою откровенность. — Ливарь вдруг почему-то заговорил по-русски…
— Посмотрим…
Пока мы допрашивали Ливаря и Жуликевича, операция «Главный провод» продолжалась. 2 февраля разведчики-комсомольцы Ваня Сергиенко, Алексей Зубков и Володя Павлюченко под руководством оперативного работника Маслаченко захватили в селе Майдан-Сенявский уполномоченного окружного провода ОУН Кромилко и главаря районного провода Стецько. Первый до войны был на хозяйственной работе, второй служил счетоводом в колхозе, присвоил казенные деньги и был осужден.
Стецько показал, что деньги еще до нападения гитлеровцев на Советский Союз были переданы Владимир-Волынскому нелегальному центру националистов. И Стецько был очень откровенен. Все бандиты хорошо знали друг друга — Жуликевич и Стецько показали, что во Львове состоялось совещание узкого круга ОУН, в котором принял участие и Кромилко.
— Это было важное совещание, — показал Стецько, — на нем разрабатывалась новая тактика борьбы с наступающей Красной Армией.
— Ну что ж, — сказал я Семену Стрельцову, — давай займемся Кромилкой, а Ливарь пусть еще подумает.
— Вы были участником сборища во Львове? — спросили мы у Кромилко.
— Да, был. Оно состоялось в конце декабря прошлого года. На нем был узкий круг людей, и оно рассматривалось как подготовка к большому совещанию, которое должно состояться в мае 1944 года. На совещании во Львове выступили два человека — представитель Степана Бандеры Сом и представитель службы безопасности Мыколы Лебедя Андрей. Там обсуждали инструкцию главного провода ОУН. Она содержала указания о переходе националистов на нелегальное положение и заброске в тыл Красной Армии диверсантов и террористов, отобранных из наиболее отпетых бандитов.