— Главный штаб УПА, — показал Ливарь, — действовал под № 910. Приказы подписывались Савуром либо его заместителями Горбуненко или Карповичем.
Постепенно мы узнали многое о главарях этих подразделений.
Антонюк-Сосенко, житель села Бискупиче Волынской губернии, в молодости был подофицером Польской армии, а после демобилизации работал в ресторане и сотрудничал с польской контрразведкой — дефензивой. С установлением Советской власти на Волыни в 1939 году он перешел на нелегальное положение.
Клим Савур (Роман Клячкивський) происходил из села Стрекач Гороховского района. Крупный кулак. Савур имел каменный дом, 100 га земли, 28 га леса, сельскохозяйственные машины. В ряды ОУН вступил еще подростком в Станиславе.
Ливарь был откровенен, пока мы не задали ему вопрос о договоре, заключенном УПА с немцами.
Он заерзал на стуле, побледнел и начал что-то бормотать. Наконец, понурив голову, Ливарь тихо, словно боясь, чтобы не услышали посторонние, прошептал:
— Был такой договор. Переговоры вели Антонюк и Брова, но не знаю содержание этого договора.
— Кто такой Брова?
— Представитель главного штаба УПА.
В это время произошло еще одно важное событие, которое помогло распутать националистический клубок, К нам явился с повинной активный националист Федор Костюченко, учитель из Вербского района.
— Допросите меня, — решительно сказал он. — Я многое знаю и могу быть полезным.
— Почему вы пришли к нам? — спросил я.
— Бежать вместе с этой гоп-компанией за границу я не хочу, а бежать им придется. Я же останусь на земле своих предков. Будь что будет!
Я дал ему бумагу и сказал:
— Пишите подробно все, что вы хотите нам рассказать.
Костюченко сообщил много интересного. Оказывается, несколько националистов во главе с Антонюком-Сосенко встречались с уполномоченным владимир-волынского гебитскомиссара, обер-лейтенантом Остеном в селе Стежаричи и вели переговоры о заключении договора. Был уже согласован текст, но Остен не имел официального документа, дающего ему право подписать договор. Текст был дополнен в главном штабе УПА. Во время второй встречи с Остеном группу украинских националистов возглавлял представитель штаба Брова, а с немецкой стороны заместитель гебитскомиссара. Договор был подписан.
«Будучи в хороших отношениях с Антонюком, — писал Костюченко, — я читал этот договор. Он предусматривал совместную борьбу националистов и гитлеровцев против Советов. Немцы обязались распространять свои действия на ряд районов Волыни, за исключением тех, которые главари УПА тайно будут отводить им для дополнительной заготовки продовольствия. Основную часть продовольствия националисты поставляли немцам организованно, но те всякий раз увеличивали размеры. Чтобы не обострять отношений с населением, начальство УПА отдавало гитлеровцам определенные села для грабежа. Рядовые националисты сел не ставились об этом в известность, они оказывали сопротивление и гибли. В глазах широких масс народа получалось все хорошо. Главари УПА с фашистами не сотрудничают, продовольствия не поставляют, гитлеровцы берут все сами.
В договоре также указывалось, что гитлеровцы помогают националистам оружием, обязуются убрать с территории Волыни полицаев-поляков и оставляют УПА город Камень-Каширский, который националисты обязались защищать от большевиков сами…»
В этом же показании Костюченко дал исчерпывающие сведения о школе «Лесные черти» и о ее начальстве.
Костюченко по нашему заданию был направлен в окружение Рудого и Антонюка.
Когда все материалы о черных делах главарей националистов были предъявлены Ливарю, он сквозь зубы процедил:
— Да, это соответствует действительности. Война и сложная для нас обстановка заставили пойти на связь с немцами.
— С фашистами, — поправили мы Ливаря, — злейшими врагами советского народа.
— Пусть будет так, — ответил он.
ТО, ЧТО СКРЫВАЛОСЬ ОТ НАРОДА
Главари УПА—ОУН старались всеми силами замести следы своего преступного сотрудничества с гитлеровцами. В конце декабря 1943 года Рудой созвал своих приближенных и дал указание:
— Наше соглашение с немцами должно являться строжайшей тайной. В случае необходимости надо объяснить, что это местная инициатива, и ни в коем случае не примешивать к договору центральное руководство.
Такое поведение националистов вполне устраивало гитлеровцев. Наряду с общей договоренностью как гитлеровцы, так и главари районных организаций ОУН начали устанавливать локальные контакты.