Мы пытались вызвать Подкову на откровенный разговор, но он либо молчал, либо отшучивался.
При подготовке операции по подрыву моста пострадал Ваня Плаксин. Пленный вымотал его, сутки без сна и холод дали себя знать. Ваня заболел. В разведку мы его не пустили, предложили отдохнуть. Мы разместились в большом крестьянском доме. Горела керосиновая лампа, в печке потрескивали дрова. Я разбирал донесения разведки, разложив на столе топографическую карту. «Канцлер-казначей» Казаченко, так в шутку звали его бойцы опергруппы, подводил итог. Наш «коммерсант» Стрельцов в Люблине «проторговался» и просил подкрепления. На лавке около печки сидел грустный Плаксин. У сына хозяина оказалась старая, потрепанная гитара. Ваня не умел играть, он тихонько трогал то одну, то другую струну, издававшую то минорный, то какой-то мажорный звук. Каждый раз, потрогав струну, он ждал, пока звук, вибрируя, расплывался по комнате. Как видно, в его душе бурлили какие-то воспоминания. Наблюдая за Плаксиным, я думал: «Знает ли он, что страна, на территории которой мы находимся, дала миру такие блистательные таланты, как Генрих Венявский, Фредерик Шопен, творчество которых пылало жаром любви к Родине, стремлением к свободе и человечности. Михаил Огинский, участник восстания под командованием Костюшко, автор знаменитого полонеза «Прощание с родиной». Сила музыки этих композиторов состоит в том, что она общечеловечна, чужда мелочей и частностей; она учит мужеству. В свой полонез «Прощание с родиной» Огинский вложил большую скорбь души, оплакивая поражение восстания и гибель друзей».
— О чем грустишь, Ваня? — спросил я.
— О жизни думаю. Что-то у меня не получается. В детстве мечтал стать трактористом, не получилось, когда подрос, рвался в летную школу, не вышло. Полюбил девушку, хотел жениться, война помешала.
Он достал фотокарточку и, передавая ее мне, сказал:
— Вот это та самая девушка, на которой я хотел жениться.
Совсем еще юная русская красавица смотрела на меня: открытое лицо, волнистые волосы, нежный, задумчивый взгляд. В руках она держала большую гроздь винограда. На обороте фотографии было написано: «Ваня! Люблю. Всегда и везде вместе».
Казаченко уже давно спал, а мы все разговаривали. Пора было спать, и я сказал:
— Когда человек думает о жизни в двадцать лет, за него можно не беспокоиться.
Не знал я тогда, что через два месяца Ваня погибнет и вечно останется в моей памяти двадцатилетним.
ЗОМБ ПОЯВИЛСЯ СНОВА
Наши бои с гитлеровцами, разгром их гарнизонов и подрыв коммуникаций усилили беспокойство представителей Лондонского правительства. Майор Зомб (Здонович) прислал своего подофицера и через него попросил разрешения встретиться с нами. Зомб был представителем Лондона. Он имел двустороннюю радиосвязь с Англией. Командование Армии Крайовой он считал почти красным, а профашистские НСЗ были его идеалом. Все это было нам хорошо известно, но мы решили все-таки еще раз встретиться с Зомбом.
Он прибыл в сопровождении поручика Яна Ойтеца. Беседа была короткой. Зомб дал понять, что Лондонское правительство интересуется нашим появлением в Польше. Мы повторили, что пришли в Польшу, чтобы помочь польскому народу бить немцев. Другие вопросы Зомба носили «специфический» характер, и отвечать на них мы не сочли возможным. Он производил впечатление прожженного политикана и опытного разведчика, вел себя сдержанно, на наши вопросы давал уклончивые ответы.
Сопровождавший Зомба Ян Ойтец (Францишек Пжисенжняк) командовал отрядом в сто пятьдесят человек. Отряд этот дислоцировался в двенадцати километрах от города Янув. В нем находилось несколько советских военнопленных, бежавших из немецких лагерей. Это все, что в то время мы знали о деятельности Яна. Он не принимал участие в беседе, даже старался не смотреть на нас.
Вторая встреча с Яном состоялась 24 февраля на марше из села Циосмы Билгорайского повета в село Кособуды. Разведчики привели ко мне человека, уличив его в том, что он занимался подсчетом вооружения нашего соединения. Передо мной стоял Ян Ойтец. Он иронически улыбался и вел себя вызывающе, как бы говоря: «Я поляк и волен делать у себя дома все, что хочу, а вы кто? Зачем сюда пришли?»
— Кому нужно было ваше тайное пребывание в расположении советских партизан? — спросил я.
— Вы меня знаете, — ответил Ян. — Я приезжал к вам с майором Зомбом. Я командир отряда АК. Думаю, что для вас этого достаточно…
— Нет, пан Пжисенжняк, такой ответ нас не устраивает…