Дракон стоял на всех четырех лапах прямо перед ней - в каких-то нескольких метрах - и внимательно ее рассматривал. Именно ее, Зинаиду. Что ж, поиграем в гляделки.
И не надо так кричать, тисс Тристобаль, не собирается он на вас отвлекаться. И на тебя, Кей, зря ты крадешься в обход со своей железкой, что там у тебя за железка вообще? Ломик, что ли? Глупости, такую голову ты им вряд ли перешибешь. А ты, Крита, лучше бы, чем визжать, мальчишку держала, ведь куда лезет, ребенок.
Зато вон как драконище на меня смотрит внимательно. Может, так и правильно. Может, он. наестся?
Дракон переступил передними лапами, и почему-то именно это простое движение заставило отмереть и дернуться Зинаиду - и к ней вернулся наконец голос.
- Стой! - повелительно рявкнула она, сама не зная точно, к кому обращается - к Кею, тиссу Тристобалю или дракону. Однако замерли почему -то все. А дракон вдруг плюхнулся на попу. И снова переступил передними лапами, дернув хвостом и наклонив шипастую башку. И захлопал глазами. Как -то. обиженно?
Интересно, все драконы такие толстолапые и слегка неуклюжие? Или .
В один миг - по этой толстолапой неуклюжести, по обиженной физиономии, да кто его знает, по чему еще - Зинаида вдруг совершенно точно поняла: да это же детеныш!
Просто малыш, который увидел забавных существ и решил с ними поиграть.
- Хороший малыш, - осторожно произнесла она и даже не сразу поняла, что говорит по -русски. Наверное, от стресса. Впрочем, какая разница? Дракону точно никакой. Медленно-медленно поднялась на ноги и сделала шажок к нему, не обращая внимания на протестующее восклицание тиссе Тории и ее попытки ухватить ее хоть за платье. -
Хороооший. Маленький. Ты поиграть прилетел, да? Ты, главное имей в виду, люди -игрушки хрупкие. Ты не шали только, ага? Надеюсь, огнем ты не дышишь, огнедышащий зверь - это вообще против всех законов физики и биологии, что у тебя в пищеводе должно твориться, чтобы ты огнем дышал...
“Боже, что я несу”, - думала она, делая один шаг за другим, будто в вязком киселе.
А дракончик друг снова вскочил, как -то очень радостно подпрыгнул, снова заставив ее отшатнуться, припал на передние лапы и. заурчал.
То есть как будто попытался заурчать, издавая нечто похожее на рычание и дыша в нос, но никакой агрессии в этом почему-то не было. А вот черный дым из ноздрей - был.
- Все-таки ты огнедышащий, да? Но ты ведь не собираешься делать из нас шашлык, правда? Кей, не сметь! - последнее она проорала по-виссарийски, обнаружив, что мальчишка уже занес свой ломик, подобравшись -таки к дракоше совсем близко. - Живо отойди от него!
Слушаться мальчишка не собирался - но дракончик уже обратил на него внимание, недоуменно обернулся, фыркнул и потрогал его лапой. От этого “нежного” прикосновения мальчишка плюхнулся на зад, разом выронив свой ломик, да еще больно ушибив локоть о камень.
- А ну не хулигань! - прикрикнула Зинаида уже на звереныша, и тот, недовольно мотнув хвостом, снова обернулся к ней.
Что-то напоминали ей его движения. да он же двигается и ведет себя в точности, как кошка! Вернее, как котенок. Все эти фырканья, попытки потрогать игрушку лапой, недовольное мотание хвостом и даже урчание - так вел себя ее Котангенс, когда еще умещался у нее на ладони. Впрочем, он и повзрослев и даже постарев, не слишком изменил своих повадок.
- Хороший. котик. Маленький. Хороший же, правда? - Зинаида уже подошла к зверю и, сама обмирая от того, насколько нелепыми казались собственные слова и действия, протянула руку. Дракоша внимательно обнюхал ее ладонь. и ткнулся в нее носом. А потом попытался подсунуть под нее голову.
- Ты. да ты. такой котик?! Ласковый?! Тебя надо погладить? Серьезно?
Все на поляне будто замерли, не в силах поверить в происходящее. Давно перестала вопить Крита, замолкли Ада и тиссе Тория, молитвенно сложившая руки. Застыл в нелепой позе тисс Тристобаль. Затих, баюкая ушибленную руку, мальчишка Кей.
А Зинаида гладила “котика”. То есть дракотика. В этом огромном чешуйчатом звере внешне не было абсолютно ничего от кота - ящериное тело, широкая лобастая голова рептилии, слегка напоминающая крокодилью. Зато, если его погладить, он начинал скрести когтями по траве, будто сжимая лапы в кулаки - и снова разжимая. Когти у него не втягивались. А чешуя наощупь оказалась гладкой и теплой, почти горячей, как отполированный нагретый на солнце камень, и прикасаться к ней было неожиданно приятно.
Зинаиду не оставляло ощущение, что зверь ведет себя совершенно как кошка. Даром что у него одна голова размером с двух-трех немаленьких котов, гладить - не перегладить. А когда девушка по какому-то наитию почесала его лоб - Котангенс всегда особенно любил, когда его там почесывали, не за ушами, а именно между ними - дракон вдруг блаженно закатил глаза, снова выпустив струю черного дыма из ноздрей в своем странном “урчании”, плюхнулся на брюхо, уронив голову, а затем и вовсе перекатился на спину, растопырив лапы - Кей едва успел отползти подальше - и покосился на Зину - снизу вверх. Сначала одним глазом, потом, повернув голову - другим. И прижмурил его. И не понять, чего это огромное дитятко хочет, было невозможно.