Тогда, в первый раз, когда она только приехала сюда, казалось, что этот дом - просто тихая гавань, та самая нора, куда можно забиться на время, чтобы зализать раны. Побыть одной, главное - подальше от всего мира, подумать, понять, как же так все по-дурацки вышло.
Она думала, что пересидит здесь несколько месяцев и уедет. А потом... сначала закончились деньги, и было принято решение найти работу. Здесь не так уж много вариантов. Но учителей всегда не хватало - ее приняли с распростертыми объятиями. Директриса еще шутила, что на место Зинаиды Алексеевны должна была однажды прийти Зинаида Алексеевна. Бабушка оставила по себе долгую память.
Увы, спустя пару лет она все-таки сделала глупость, решила вернуться в “большой мир” рановато, и хуже всего - согласилась встретиться с тем, с кем было нельзя. И сама не заметила, как все закрутилось заново.
Когда она бежала сюда во второй раз, этот дом представлялся ей ее личной крепостью, единственным местом, где можно спрятаться от того, с кем теперь даже случайно нельзя встретиться, посмотреть в глаза, перекинуться словом. Иначе - снова затянет, убедит, заговорит. Иначе - она снова окажется в конце концов там, где больно и плохо, и нет сил уйти. В своей золотой клетке.
И в своем сердце она возвела стены куда выше любых крепостных.
Ох, как же она тогда благодарила в душе покойную бабушку - самого близкого своего, пожалуй, человека на свете. Ту, в честь кого она получила свое немодное имя и от кого унаследовала характер, а в итоге - и профессию. Бабушка, пожалуй, была единственной, кто когда-то почуял неладное в казавшейся такой идеальной и сказочной картинке ее жизни.
Если бы бабушка не написала завещание, этот дом унаследовала бы мама. Нет, мама, конечно, не обидела бы ее. просто она поступила бы “по справедливости”. Как она эту справедливость понимает. Она продала бы дом и разделила деньги между всеми детьми поровну: своей Зиной и сыновьями мужа, которых сама она в свое время приняла безоговорочно - как родных.
Вот только не стала бы учитывать при этом, что сыновьям Зинин отчим, собравшись с силами и пошерстив по сусекам, справил-таки по однушке сразу, как только они закончили школу. А вот Зина вышла замуж еще на втором курсе, в свои 18 - и пришла к мужу в чем была. Мама и тогда была уверена, что это справедливо: зачем дочери свое жилье, у нее муж богатый, а мальчишкам еще семьи в дом приводить.
И если бы не бабушка, даже собравшись с силами, Зине бы просто некуда было бежать.
Здесь ей было. спокойно. Здесь время тянулось размеренно и неторопливо, и отмечалось только сменой классов. Даже школа, казалось, нарочно дожидалась ее - на прежнее место ее взяли без единого вопроса. Сначала казалось, на этот раз она посидит здесь годик и будет решать, что дальше делать со своей жизнью, которая, как бы там ни было, все еще вся впереди.
Но возвращаться “в мир” с каждым годом казалось все труднее. Да и школа затянула как -то. Особенно когда ей доверили наконец старшие классы. Оказалось вдруг невозможно бросить своих детей посреди года. Ладно - семиклассники, а как же выпускники? У них
ЕГЭ впереди, так нельзя, Каринке надо поступать обязательно, и Топоркову, а Кустоева -она пойдет, конечно, на гуманитарный факультет, ей эта алгебра ни к чему для поступления, верно она думает, но ведь сама еще не знает, не понимает, как пригодится, и логическое мышление у нее какое, любо-дорого, да и за прочими надо присмотреть, чтоб вразнос не пошли...
И вроде бы ясно было, что надо в конце концов менять что -то однажды. Она ведь молода еще, а здесь - ни на карьеру никаких перспектив, ни на личную жизнь ни единого шанса. Не физкультурника же вечно пьяного соблазнять.
Наверное, это-то ее и пугало в конечном счете. Возвращение означало бы, что надо, видимо, снова думать о будущем. Может быть, знакомиться с кем -то. Снова доверяться кому-то. Искать кого-то. Устраивать свою жизнь.
Здесь. проще. Это как в детстве, когда скрещиваешь руки: чик -чирик, я в домике - и вода не может тебя поймать, пока ты стоишь на месте, восстанавливая дыхание, и наблюдаешь, как носятся все вокруг, визжат и уворачиваются - тебя это пока не касается, ты в домике, и сколько угодно можно так стоять. В конце концов неизбежно придется включиться снова в игру, иначе зачем было и начинать. Но - еще немного. Пять минут, отдышаться. Полгодика. год. шесть лет.