— Вот вы и поздоровались с Москвой,— сказал дед Володя, когда мы снова сели в машину.
С дедом хорошо ездить. Он все рассказывает и рассказывает. Вот и сейчас он говорит, что дома, мимо которых мы проезжаем, нужно было поставить иначе, чтобы получилась нормальная улица. Он вынимает из кармана записную книжку, карандаш и что-то рисует. Наверно, эту самую нормальную улицу. Когда мы уже вот-вот должны были выехать из Москвы, дед вдруг очень разволновался, обрадовался.
— Нет, вы посмотрите на эту махинищу,— сказал он нам.— Еще совсем недавно здесь ничего такого и в помине не было. Вот это да, вот это темпы! Анка, девчата, вы знаете, что это такое?
Мы не знали, что это такое.
— Завод малолитражных автомобилей. Машину «Москвич» видели? Ну, конечно же, видели, так вот это родина «Москвича». Вячеслав Александрович, остановитесь, пожалуйста, на минуту. Вы не знаете, что это строят напротив завода?
Дядя Слава знал. Он ответил, что там будет Дворец культуры, плавательный бассейн, стадион.
Мы уже давно выехали за город, а дед все рассказывал нам об этом заводе. Рассказывает он так: сначала спрашивает нас о чем-то, чего мы и знать не знаем, а потом сам же отвечает на свой трудный вопрос. Сейчас он спросил, сколько этот завод будет выпускать «Москвичей» за год. ,Мы молчали.
— А в месяц? В неделю? В час? А в минуту, за одну только минуту? — весело выкрикивает дед.— Вячеслав Александрович, уж вы-то наверняка знаете.
— Как не знать! — отвечает Вячеслав Александрович.
— Тогда вот что,— просит его дед Володя,— вы нам пока ничего не говорите, мы сейчас с внучками немножко займемся арифметикой.
Но занимается арифметикой дед Володя один без нас. Он вслух быстро делит какую-то очень большую цифру на двенадцать, нам бы так ни за что не суметь. И вот мы уже знаем, сколько «Москвичей» будет выпускать завод в месяц. Потом эту цифру он делит на тридцать. И мы уже знаем, сколько завод будет выпускать «Москвичей» в день. Потом мы опять и опять делим.
— А сколько, по-вашему,— еще спрашивает нас дед,— ходит теперь автомобилей по всей земле? — И сам отвечает:— Двести пятьдесят миллионов! А к двухтысячному году их станет в три раза больше.
— Семьсот пятьдесят миллионов! — сказала я.— Уф, ты!
Дед рассмеялся:
— Вот тебе и «уф, ты!».
— Наш папа тоже на заводе работает,— опять заговорила с дядей Славой Галка.— Папин завод тоже очень-очень большой, только на этом заводе не автомобили, а тракторы делают. Папа у нас бухгалтер, он очень любит свою работу, а вы любите свою работу?
— Так я ж уже десять лет шофер,— ответил дядя Слава.— И ни за что бы на свете не променял свою работу ни на какую другую. За один только день сколько я людей перевидаю, сколько разных историй наслушаюсь, хоть книги пиши. И помочь кому-то у нас есть полная возможность. Пожилым людям сумки, авоськи там разные занести для меня легче легкого, а им помощь. Делятся с тобой и горем и радостью. Советуются. Да чего там говорить — это же самое хорошее дело, когда ты все время с людьми.
Я слушаю дядю Славу и думаю, что даже не знала раньше, как хорошо быть шофером такси. Только вот сидит дядя Слава за рулем как-то странно, будто все время сползает вниз. И сутулится очень. Ходит-то он красиво, прямо, я это заметила, когда мы были на Красной площади, просто замечательная у него походка! А в машине даже голову немножко пригибает. И тут дядя Слава будто узнал, о чем я думаю, и сказал:
— Одна беда: великоват я для машины, сижу за рулем будто пришибленный, а то чуть тряхнет — и макушкой о потолок.
— А я буду воспитательницей в детском садике,— сказала Галка,— с детьми тоже очень интересно. А Наталка хочет быть учительницей.
— Довольно тебе болтать,— остановила я Галку, потому что я еще как следует не знала, кем я буду,— посмотри, уже Жуковский.
И красивый же этот город, почти такой же красивый, как наш Харьков! Улицы здесь широкие, как площади, а площадь, мимо которой мы проезжаем, такая огромная, что на ней можно было бы построить еще один автомобильный завод. Дома здесь все новые, высокие, с разноцветными балконами, в магазинах можно заплутаться, столько в них залов. Здесь всё, всё новое, потому что и сам-то город Жуковский, дед сказал, еще очень молодой. От нашего поселка он совсем близко, мама ходит сюда пешком за продуктами. Иногда и нас с собой берет.
А вот уже и железная дорога. Еще минута, всего одна минута — и мы будем дома. Но вдруг слышится длинный-длинный звонок, и перед самым нашим носом закрывают шлагбаум.