К тому же эльфийской деве немедленно тут же захотелось пописать.
Оглядевшись, она не нашла никаких подходящих сосудов, кроме пустой фляги. Ну, она же не мальчик…
Оглянувшись на завешанный выход из палатки, Маша забрела за стол и нестерпимо долго возилась, разыскивая под панцирем завязки штанов.
Сдернув штаны, она присела, наконец, с ощущением невероятного облегчения….
Закончив это важное дело, она натянула штаны, взялась за бечевки и замерла.
Монотонный гул затих. За стенами палатки настала мертвая тишина.
"Блин, что за дела? Они услышали как я…"
Маша мучительно покраснела.
Стиснув зубы она разобралась с завязками на штанах. Поискала глазами какое-нибудь оружие и не нашла. Пояс с мечом исчез куда-то. Кинжал в красивых ножнах из алой кожи с серебряными накладками, подарок Лораса, валялся под кроватью.
Подняв его, Маша обнажила клинок.
"Если что-я так просто не сдамся…"
Блестящий клинок сверкнул ей в глаза.
"Вперед чувиха, не будь лохушкой!"
Сделав глубокий вдох, Маша откинула полог и вышла наружу.
Солнце ударило в глаза. Она зажмурилась и громко чихнула.
-Здоровья вам, светлая донна… - заботливо пожелал кто-то рядом.
Распахнув глаза, эльфийская дева увидела вокруг море человеческих лиц…Люди стояли на коленях, плечом к плечу и смотрели все на нее.
Горцы, рыцари, горожане….
В первом ряду маршал Требо, рядом принц Парм…вот и Конрад с повязкой на голове…Гор-командир горцев тоже живой.…В глазах принца набухают слезы. Чего это он, глупый пацан?
-Мы победили? - спросила Маша, дрожащим голосом.
-Мы победили! С нами Дева! - взревела толпа воинов, в едином порыве поднимаясь на ноги.
Обомлевшую Машу, десятки крепких рук подхватили и, поднимая над головами, понесли куда-то…
70.
….Главная площадь старого города-Соборная представляла собой квадрат величиной с половину футбольного поля. С трех сторон фасады трех и четырехэтажных домов, украшенных статуями и декоративной лепниной. С четвертой стороны-собор-церковь похожая на резную шкатулку. Многочисленные детали фасада не воспринимались сразу и по отдельности-все сливалось в мешанину неразличимую на расстоянии. Статуи, барельефы, резные колоны…
Николай опустил взгляд под ноги. Площадь оказалась вымощена квадратными каменными плитами разных тонов, и они представляли собой узор или орнамент видимый с отдаления или сверху.
Для Николая шагавшего следом за семьей господина Харальда орнамент был непонятен.
-Бом-бом!
Ударил колокол на одной из четырех башен собора.
Двери на фасадах домов открывались одна за другой и оттуда появлялись группы людей одетых только в черное. Все направлялись к собору.
Некоторых господ сопровождали крепкие парни в желтых кожаных куртках и Николай понял, что одет вполне по местной моде предусмотренной для секьюрити.
Все входящие под высокую арку дверей вначале снимали с головы береты, а потом, окунув пальцы правой руки в каменную чашу с водой, неторопливо крестились.
В центральном проходе между массивными колонами, поддерживающими высокие своды стояли ряде темных деревянных скамей с пюпитрами. Нечто похожее Николай видел на Земле в католических храмах.
Харальд со своими спутниками занял место в пятом ряду.
В алтаре среди позолоты и мраморных колон вполне земные статуи распятого Христа и Богоматери.
"Все же они-христиане…"
Забрав у Николая книгу, глава гильдии указал ему на ближайшую колонну.
-Ты должен стоять там.
"Ясное дело - охранники - люди третьего сорта…"
Опять дважды ударил колокол.
Господа в черном рассаживались по своим местам без спешки и болтовни. Женщины тоже были в черном и даже в черных вуалях, прикрывавших полностью лица.
Другие охранники, также как Николай, заняли места возле колонн. Многочисленные желтые свечи на поставцах и на люстрах освещали интерьер собора мягким теплым светом.
Женщина в черном платье и в вуали шедшая по центральному проходу вызвала повышенное внимание. Лица присутствующих оборачивались к ней, и взгляды сопровождали ее. Вуаль позволяла видеть контуры лица.
Женщина несла себя гордо и, задрав подбородок, казалось, не смотрела даже под ноги.
Дойдя до алтаря, она опустилась на колени на подушечку и сложила руки на груди.
Опять дважды ударил колокол.
К удивлению Николая у первой колонны от алтаря, на высокой каменной кафедре появился не священник, а господин Харальд со своей толстой книгой. Голос его разнесся по всему собору без искажений и эха: