Степе заработать и спрятаться не вышло. Сошел он с коммерческого автобуса где-то в лесу рядом с Окой по маленькому, а вышел из кустов в Заримании.
-Блин…думаю что за…. опять меня …..!Вот же….,а смотрю дороги то…..нет….исчезла эта….дорога….Автобус этот….тоже….на…..пропал!....думаю, ну ни….себе!
Матерился Степа через слово, правда, всего четырьмя словами, но в разных вариантах.
Таким родным, российским духом от него веяло, что Николай был готов прослезиться.
Вышел Степа к обозу, а купцы его в кандалы да и на рабский рынок в Хармиш,к теплому морю. Падишах Арруб в то время намылился строить новый дворец, в старом весь гарем не помещался, и потому всех крепких рабов скупали для строительства.
-Я тогда еще был не такой сушеный….!Сила… имелась! Купили на….и пошел я кирпичи …..для этого….падишаха! Чтоб его….. слон!
Кормили строителей мало, а били много. Народец активно протестовал путем вымирания.
Степа загрустил и подался в бега. Его поймали и отрезали правое ухо. За второй побег отрезали левое. За третий побег обещали отрезать все мужское достоинство, оно ведь каменотесу не к чему и на производительность не влияет.
-Ну ,думаю….пришел мне! Что так, что эдак все равно….меня на….!
На счастье Степино падишах Арруб сожрал что-то плохое за обедом, да и помер. Новый падишах, младший брат Арруба, вернулся из ссылки, а поскольку ему еще до ссылки сделали полное обрезание под корень, в гареме он не нуждался.
Это только холощеные кабаны да коты тихими и добрыми становятся…. Весь гарем рассовали в мешки с камнями, да и покидали в море с падишаховой галеры. Стройку дворца прекратили, рабов погнали обратно на рынок и продали по бросовой цене.
Степу купил богатый горшечник и заставил месить глину с рассвета до заката.
Степа опять заскучал и сбежал еще раз, но уже удачно. Пробрался на корабль в порту, пока моряки развлекались на берегу да и отплыл на север.
Команда хотела его выкинуть за борт, да капитан передумал, уж больно складно ругался безухий!
Проплавав, пять месяцев, Степа опять заскучал и сбежал с корабля в Норведене. Вот только с сезоном не угадал. Прятался под настилом причала несколько дней, пока совсем плохо с холода да голодухи не стало.
-Ты меня спас, земляк! …буду,…никогда не забуду!
-Далеко отсюда до земель падишаха?
-….его знает! Я же не напрямую в этот….городок приплыл. Месяца два, думаю…А тебе зачем? Ты тут в порядке, как вижу. В менты записался, при оружии и при деньгах.
Может меня пристроишь куда?
74.
Николай, сдав пост в гавани сменщику, отвел Степу к знакомым прачкам на соседнюю с казармой улочку, заплатил за стирку и мойку, а сам отправился к сержанту Шраму.
Рассказал про земляка и попросил совета.
-По правилам его надо к прево тащить да выкидывать за ворота как бродягу. Ты этого не хочешь?
-Хочу ему помочь. Парень настрадался.
-Все просто: ты можешь поручиться за своего земляка и его внесут в книги и выдадут бронзовый мон гостя.
-Но это же временно.
-Если он не дурак-то найдет работу, а если дурак-ему не место в Норведене.
В Норведене могли проживать только члены гильдий. Сам Николай числился в гильдии порта. В порту было много работы, но не теперь, когда зима на насу, а фьорд того и гляди промерзнет до самого моря.
Николай навестил дом Силанов, снял из сбережений полсотни крон и половину потратил на земляка: купил баранью куртку, шапку и сапоги.
Вернувшись к прачкам ,обнаружил отмытого до розовой кожицы Степу, закутанного в простыню как римский сенатор.
Степа рассказывал про свои похождения сердобольным прачкам, а те вздыхали и вытирали слезы натруженными руками. В своем рассказе перед женским полом безухий страдалец обходился без мата. Умеет все же…
-Одевайся, Степан, затемно надо дойти в одну контору-поставить тебя на учет.
-В ментовку, что ли? Ого! Это все мне?
-Тебе.
-Спасибо, братан! Я отработаю, чтоб я сдох! Ты свой пацан! Я сразу понял! Русские всегда своих выручают ,ага?
У городского Прево в конце дня людей посетителей не оказалось.
Николай поручился за Степу, внес налог-десять крон и поставил подпись в книге, как когда-то оружейник Герт Ватур.