-Я не знал этих подробностей. Так, по-вашему, мнению-это было насилие?
-Девчонка опухла от слез-это она от счастья рыдала? Ах, ее заметил помощник мажордома! Ах, какая честь!
-Следить за слугам-дело министра двора. Не надо никого избивать, достаточно сообщить обо всем что видели…
-Я много что видела за эти дни! - фыркнула Маша. - В этой папочке ваш любезный Роберт не все выкладывает чего случается! Во дворце форменная охота на девочек! Наверно им не плохо платят, жаль, что не предупреждают о том, что поступают они работать не во дворец, а в бордель!
Кончик носа Боридена покраснел, а пальцы сжались в замок. Признак раздражения…
Об этом Машу уже предупреждал Роберт, но плевать она хотела на всякие предупреждения.
В императорском дворце ей пришлось вспомнить родной двор и нечестные приемы в драке. Побить она успела не одного помощника мажордома, только он один решился наябедничать. Горничные во дворце все были приятные, стройные девчонки не старше двадцати лет, румяные, шустрые, но с испугом в глазах. Они все были законной добычей мужской части прислуги, даже порой высокие господа снисходили до забав с горничными. Тех, кто беременел беспощадно увольняли, но желающих найти работу во дворце не убавлялось. Отбором прислуги занимался министр двора, не гнушаясь снимать пробу.
Про это Маше рассказала, спасенная ею от изнасилования Лиза.
И все это она немедленно выпалила в округлившиеся глаза Боридена.
"Сидит тут, хмырь, изучает жизнь по папочкам, а что под носом твориться-не видит!"
-Может вашему величеству нравится, что дворец ваш именуют самым дешевым борделем империи и…
-Молчать! - крикнул император, наливаясь краской.
-Правда все глаза колет! - крикнул Маша и схватив со стола чернильницу, с наслаждением запустила в стену. Удар, звон, брызги черные в разные стороны.
Телохранители в черном тут же ворвались через дверь, оттеснив довольную собой девушку к стене.
Император встал из-за стола, нервно заходил по комнате, от стола к окну и обратно.
Через минуту он, взял себя в руки и приказал позвать министра двора.
-Сопроводите принцессу Марго в ее апартаменты.
Ближе к обеду, когда Маша нехотя ковырялась в блюде с жареной уткой, появился министр двора. Вопреки обычаю без бутылки редкого вина. А то каждый вечер повадился приносить на дегустацию чего-то. Решил: подпою эльфийку и она размякнет?Сама юбки скинет. Не на того напал!
-Ты меня подставила, землячка! Но я не в обиде.
-Очень рада! Наслаждайся!
-Наслаждаться "клизмой" от императора?
-Надеюсь, вазелина не пожалели?
Министр скорчил скорбную гримасу.
-У меня есть плохая новость.
Маша напряглась.
"В тюрягу закатают?"
В тюрягу не закатали. Принцессу Марго выселили из дворца в отель Бруази в центре столицы вместе с горничной Лизой, замешанной в скандале.
Отелем оказалась не гостиница, как ожидала Маша, а трехэтажный дом посреди небольшого и порядком заросшего парка, обнесенного трехметровой стеной.
Император подарил на прощанье эльфийке карету полированного дерева и четверку серых жеребцов. Понятно, что кучер, лакеи и служанки были подобраны самим министром двора и сто процентов-стучали на Машу обо всем на свете. Уволить и заменить на других она их не могла. Зато могла теперь, избавившись от рутины императорского дворца путешествовать в карете по городу, по окрестностям. Эльфийку с непонятным статусом к себе в гости никто не звал, но она об этом и не жалела. В столице империи то и дело устраивались ярмарки, давали представления циркачи и разъездные театры. В столице имелось множество модисток-женщин шивших одежду на заказ. Кондитерские города творили настоящее волшебство из теста, сахара и кремов. Маша весь день колесила по городу в новенькой карете, дегустировала пирожные, делала покупки, смотрела представления. Скучать не приходилось. Все расходы оплачивал мажордом отеля, дядька пожилой, грузный, алкоголик и пофигист. Может с точки зрения императора это была опала и наказание, но с точки зрения Маши это была почти свобода.
Глава девятнадцатая
127.
….Пыльно, темно и тесно в этом дощатом, щелястом домике…
"Куда это я попал?"
Николай повернулся вправо, влево, зацепил локтем какие-то старые тряпки, висящие на гвозде. Полетела пыль и тут же набилась в нос. Он чихнул раз, другой, третий.
-На здоровье! - отозвался весело мужской голос снаружи.
Николай зажал нос пальцами и затаился.
Глаза привыкли к сумраку, и дверь обнаружилась прямо перед носом, такая же щелястая как стены.