Увидев эти таинственные для него знаки, Рихард подумал бог знает что: тот, кому в голову пришла подобная идея, может додуматься и до чего-либо другого. Факт. Тайны. Дурацкие приколы и шутки. И что такому типу надо? Еще до того, как Петер объявился собственной персоной, его авторитет уже упал в глазах Рихарда. И Ингрид, вся в отца, тоже уперлась и встала в позу. Все, что последовало за этим, была одна нервотрепка.
Альма вложила протез в протянутую руку. И пока он поспешно и наполовину со скепсисом засовывал его себе в рот, громко стуча зубами, она махнула рукой и спокойно произнесла:
— Пусть будет по-твоему. Я позвоню доктору Венцелю.
Больше она ничего не сказала, безо всякой злобы посмотрела на Рихарда и тщательно вымыла руки маленьким кусочком пахнущего лимоном рыжего мыла. Она подумала о желтых кувшинках, плавающих в вазе с зубными протезами, — идея романа, который она читала на Пасху, очень мило, правда-правда, очень даже мило. Там была ваза с зубными протезами и водой, заросшей водными растениями. Уже при чтении она думала о Рихарде и сейчас, моя руки, увидела вдруг перед собой на мгновение те слизистые водоросли, поросшие мхом ракушки и медленно оседающие экскременты рыб. Она затрясла головой. Брр! Так все оно и было. После недолгого раздумья она признала случившееся извиняющим обстоятельством для Рихарда, потому что он, с одной стороны, понятия не имел, что протезы надо чистить, а с другой — потому что после подобных разговоров ей казалось, что у нее самой свихнулись мозги.
— Могу я рассчитывать на врача? — спросил Рихард.
Альма кивнула, в нерешительности она вытерла руки кухонным полотенцем и, прежде чем опять заняться обедом, посмотрела Рихарду вслед. В своей обычной манере он зашаркал заплетающимися ногами из кухни вон. Ей казалось, что он доволен результатом их завершившегося спора, получив своего рода моральное удовлетворение. Ну что ж, пусть! Но только он даже не обратил внимания, что вместо стоматолога она назвала ему фамилию домашнего врача.
На следующий день в половине десятого Рихард еще не встал с постели. Стуком в дверь Альма напомнила ему о приходе врача, на что он ответил, что не испытывает симпатии к врачам, особенно к тем, которые могут лишь подтвердить, что его уже давно пора сдавать на металлолом. На повторный вопрос Альмы он буркнул, что не хочет вставать с постели, потому что неважно себя чувствует. О подробностях своего плохого самочувствия он не стал распространяться и не захотел встать и открыть дверь.
Это уже не в первый раз, когда Рихард из-за внезапно нахлынувшего на него приступа слабоволия меняет свои планы, прибегая к сомнительным доводам. Но поскольку Рихард запирается уже несколько лет, Альма испугалась. Она подумала: может, он действительно серьезно болен, только относится к этому с пренебрежением, потому что болезнь для такого мужчины, как он, не что иное, как тяжело переносимый позор, сравнимый разве что с преднамеренной порчей чужого имущества. Однако по его тону она поняла, что настроение у него на удивление отнюдь не такое уж дурное. Это показалось ей еще одним плохим признаком. Так что было правильно, что она позвонила доктору Венцелю и попросила его зайти.
Доктор Венцель пришел на двадцать минут позже, один раз основательно постучал Рихарду в дверь и, выдержав паузу, громким голосом назвал свое имя и профессию, что возымело действие. Рихард услужливо (поспешно и дисциплинированно) открыл дверь и сказал:
— Большое спасибо, что вы пришли.
Он был в шлафроке нараспашку и выглядел изнуренным. На пижаме большие пятна пота, словно сон и сидение в комнате были для него напряженной работой. У Альмы защемило сердце, когда она увидела его таким измученным и обессиленным. У него в самом деле был вид полной развалины. Плачевная картина. Поэтому она, чтобы не усугублять его положение, скрылась из виду.
Доктор Венцель долго пробыл у Рихарда. Беседа продолжалась добрых пятнадцать минут. За это время Альма успела починить свой плащ — на левом рукаве разошелся шов. Когда доктор Венцель спустился вниз, он сообщил, что важнейшим результатом беседы явилось одно доверительное высказывание: Рихард сломал себе голову, раздумывая, где достать денег. Значит, он просто не соображает, что достаточно всего лишь дойти до банка и снять со счета столько, сколько необходимо.
Доктор Венцель сказал:
— Это очень прискорбно. Конечно, для всех наступает такой момент, когда силы покидают человека. Не хочется верить в это. Но ведь Рихард хотя и в отставке, а все-таки министр.